Комиссия спелеологии и карстоведения
Московского центра Русского географического общества

ENG / RUS   Начальная страница   Письмо редактору

Список комиссии | Заседания | Мероприятия | Проекты | Контакты | Спелеологи | Библиотека | Пещеры | Карты | Ссылки

Библиотека > Воспоминания и мемуары:

Сергей Липченко


ПЕРВЫЕ ШАГИ
В ПЕЩЕРЕ
МАЙСКАЯ

Опубликовано:
Изд-во РУДН, 2005г.



Предисловие

Открытие

Попытки исследований в 1972-74гг.

Дыра валит, то есть продолжается -
или исследования Майской новочеркасскими спелеологами в 1976-78гг.


"…И мы когда-нибудь куда-нибудь вернёмся, И будем снова с вами просто мужики…"
Или исследование Майской в 1982-83гг.


Почти, как у Дюма: тридцать лет спустя, или что ещё можно сделать в Майской

Фотоиллюстрации



Автор - С.Ю.Липченко, горный инженер-геолог - исследователь пещер.

Автор - руководитель спелеологических экспедиций новочеркасских спелеологов на хр. Дженту в 1976-78г.г. - рассказывает об истории исследования новых пещер на хр. Дженту и, в частности, известной пещеры Майская. Книга содержит фотографии участников экспедиций - первопроходцев этой замечательной пещеры.
Для широкого круга читателей, прежде всего спелеологов, а также людей, увлечённых путешествиями, географическими открытиями и приключениями.


" А начиналось дело вот как,
Погасла жёлтая заря…"
Ю. Визбор

Предисловие

Идея написать данный опус возникла у меня после встречи с Александром Петровичем Ефремовым в ноябре 2003г. и прочтения его книги "Путешествие на Тхач, третья экспедиция в Майскую". Я понял, что пещера Майская продолжает привлекать большое внимание и интерес молодого поколения спелеологов. Вместе с тем в функционирующем спелеоинформационном пространстве нет более-менее достоверных сведений об истории исследования этой замечательной и уникальной карстовой полости. Поэтому мне подумалось, что описание усилий новочеркасских спелеологов в первом десятилетии исследований Майской будет интересно спелеообщественности. Тем более, что, не смотря на то, что Майская известна и изучается более тридцати лет, я глубоко убеждён, что здесь возможны новые открытия её продолжений. Но об этом чуть позже, а пока приступим к началу исследований и, перво-наперво, к открытию в мае 1972г.


Открытие

Всё началось с открытия в декабре 1970 года пещеры Южный Слон. Это событие стало отправной точкой во времени, с которой спелеологи приступили к изучению глубинного карста Карачаево-Черкесии в пределах Передового хребта и, в частности, на хребте Дженту, за которым позже последовали хр. Абишира-Ахуба и другие районы. В то время пещера Южный Слон оказалась самой большой, красивой и южной из известных пещер Карачаево-Черкесии. Отсюда, кстати, и происходит её название, в ассоциации, большая и южная и вследствие находки в том же году на территории республики костных останков южного слона. История её открытия, более-менее, широко известна и я не буду на ней задерживаться, тем паче, что в посёлке Рожкао - этом "спелеофорпосте" хребта Дженту ещё живут некоторые непосредственные участники того события и желающие могут сие узнать, как говорится, из первых рук.

В этот период в Карачаево-Черкессии функционировали два основных спелеоколлектива - юношеская секция спелеологов при Дворце пионеров г.Черкесска под руководством Льва Богумиловича Долечека, участником которой был и автор данного повествования, а также взрослая группа секции спелеотуризма и горного туризма черкесского завода резино-технических изделий под руководством Александра Ильича Гофштейна. Естественно, что в своей спелеодеятельности оба коллектива часто пересекались, обменивались информацией, и довольно хорошо знали друг друга. Обе секции с открытием п.Южный Слон сразу же начали активную исследовательскую деятельность на хр.Дженту и особенно в ближайших окрестностях этой пещеры. За период 1970-72 гг. нами с помощью жителей пос. Рожкао были обнаружены и разведаны большая часть известных на настоящий момент пещер хр.Дженту. Непосредственное же открытие п.Майская было сделано группой А.И.Гофштейна 5 мая 1972г., которое он сам и описал в краткой заметке, напечатанной в одном из номеров журнала "Вокруг Света" за 1972г. Представлено это было так.

"… Вниз падает камень. Восемь секунд напряжённого ожидания, а потом глухой стук, скорее вздох, где-то в преисподней. Переглядываемся. Да, кажется, это "оно" - то, что мы искали, - настоящая пропасть со всеми её прелестями, которые каждый уважающий себя спелеолог регулярно видит во сне: спусками в бездну, новыми ходами, залами, приключениями и испытаниями.

Дальнейшее я вспоминаю с большой неохотой, так как попытка спуска в понор едва не стоила мне жизни…"

Приведённая цитата довольно точно предопределяет последующие несколько лет попыток А.И.Гофштейна и его спутников исследовать Майскую. Надо знать весьма эмоциональную и увлекающуюся натуру Александра Ильича Гофштейна, чтобы понять, что осталось "за кадром" его заметки и как проходили дальнейшие его попытки исследования пещеры. Первый же спуск проходил следующим образом. Во входной колодец была повешена 12-ти метровая тросовая лестница, по которой Гофштейн с верхней страховкой спустился на первый уступ, от которого вниз уходил круто наклонный объёмный ход. Его пол был покрыт мокрой скользкой глиной, и дальше можно было продвигаться, только используя верёвку или лестницу. Кто бывал в Майской, тот представляет входной колодец этой пещеры, и знает, что по меньшей мере, первые 45-50м здесь проходятся по верёвочной навеске. Тогда же в распоряжении Гофштейна была только 12-ти метровая лестница и 30-ти метровая страховочная верёвка, к которой он был пристёгнут (по альпинисткой методе) карабином за грудную обвязку из двойного репшнура диаметром 6 мм. Разглядев внизу, на окончании наклонного участка колодца небольшую полку и прикинув, что до неё должно хватить страховочной верёвки, Гофштейн дал команду наверх закрепить верёвку и совершил по ней спуск способом "дюльфер" до полки. Здесь верёвка закончилась, а впереди открылась более объёмная и вертикальная часть колодца. И здесь, наверное, эмоции первопроходца, как говорится, затмили разум и осторожность, толкнув Александра Ильича на продолжение спуска. Ниже полки, на которой он стоял, Гофштейн увидел ещё один уступ, до которого надо было преодолеть 5-ти метровый вертикальный участок стены. А за уступом, вроде, просматривалось начало узкого жёлоба, по которому, как ему казалось, он сможет продолжить спуск свободным лазаньем в распорах уже без помощи верёвки. Чтобы добраться до этого уступа, Александр Ильич распускает свою грудную обвязку из репшнура, довязывает его к концу основной верёвки и способом "коромысло" соскальзывает на нижний уступ. Здесь перед первопроходцем открывается следующая картина. С уступа дна колодца не видно, он теряется в темноте. Брошенный камень долго летит и стучит по каким-то уступам, а по узкому жёлобу продолжить спуск лазаньем "чистое самоубийство", так как он гладкий, и покрыт скользкой глиной. В общем, что называется, знакомая многим спеликам картина Репина "Приплыли". Лестница и верёвки кончились, дыра валит дальше, но надо возвращаться.

И вот тут для Александра Ильича как раз и началось "самое интересное", что он в своей заметке не хотел вспоминать. Бывалые спелики уже наверное поняли всю жуть создавшегося положения. Ведь одно дело соскользнуть вниз 5 метров, держась за 6-ти миллиметровый репшнур, и совсем другая задача выбраться по нему наверх, когда стенка вертикальная и, даже, с нависающим карнизом, гладкая, а всё вокруг мокрое и скользкое, в том числе и репшнур. Скоро трагизм данной ситуации понял и сполна ощутил на себе сам первопроходец, после того как, пытаясь добраться до верхнего уступа к основной верёвке, заскользил вниз и чуть не ухнул в нижний колодец. Сообщить своим товарищам, оставшимся наверху, о создавшемся положении Гофштейн не мог, так как с того места, где он находился, наверх доносились только нечленораздельные звуки, которые лишь свидетельствовали, что первопроходец жив и что-то там делает. Надо отдать должное мужеству этого человека, который, раз - за разом терпя фиаско, не прекратил попыток выбраться из созданной самому себе западни. Его упорство было вознаграждено. Неизвестно, в какой попытке по счёту, и каким способом (это и сам Гофштейн потом не смог описать) ему всё-таки удалось выбраться на уступ к началу основной верёвки. Дальше всё уже было проще. Дежурившие у входа товарищи подтянули его к лестнице, по которой Александр Ильич уже без особых приключений выбрался наверх. Так по истечении нескольких часов мытарств, в общем-то, благополучно закончилась первая попытка проникнуть в пещеру Майская.


Попытки исследований в 1972-74гг.

Здесь надо немного обрисовать состояние технической подготовки спелеологов Карачаево-Черкесии в этот период, когда они только начали осваивать сложные вертикальные полости и им встретилась п.Майская. Сведения о способах преодоления вертикальных участков пещер черпались из книг Н.Кастере и альпинистской техники. Информации об опыте спеликов других городов практически не было. С точки зрения современного опыта наше оснащение было весьма слабым. В то время местные спелики располагали лишь нескольким десятком метров тяжёлых тросовых лестниц и сотней-другой метров капроновых альпинистских верёвок с некоторым количеством карабинов и скальных крючьев. В качестве источников света использовались несколько шахтёрских аккумуляторов, пара старых горняцких карбидных ламп, носимых в руках, и, в основной массе, различные карманные фонарики и свечи. Для защиты от воды имелось несколько клеёнчатых толи рыбацких, толи шахтёрских курток, которые не могли герметично защищать от пещерной воды. Каски различного калибра (строительные, шахтёрские и т.д.) также имелись в небольшом количестве и использовались в особых случаях. Вот на таком, в общем слабом, фоне технической оснащённости и проводились группой Гофштейна исследования Майской в 1972-74г.г., которые я назвал попытками, так как глубина их прохождений этой пещеры в течение данного времени оставалась на одной и той же отметке. Я не знаю точно, сколько вылазок в Майскую совершили они за это время, но известно, что по несколько раз в год таковые были. Кратко их достижения по дошедшим слухам таковы.

После описанного выше спуска при первой же возможности, вооружившись всем наличным снаряжением, Гофштейн и сотоварищи оправились в Майскую. На этот раз им удалось без особых приключений преодолеть входной колодец, пройти заросший сталактитами меандр, осуществить спуск с уступа под названием "Натёк" или "Грязнуха" и выйти к выходу пещерного ручья. Здесь пещера уже начала выглядеть не так, и не так стала ощущаться её атмосфера с серьёзным холодовым воздействием. В последующую попытку они добрались до первого водопада, который и стал "камнем преткновения" на их дальнейших исследованиях Майской. Далее у Гофштейна и его группы были ещё неоднократные попытки пройти водопад, которые заканчивались безрезультатно.

Подробности этих событий мне не известны, но представляется, что виной всему была слабая, явно недостаточная материальная оснащённость группы, в первую очередь в плане одежды, да, наверное, и опыта в работе в вертикальных обводнённых полостях. Тем не менее, этими людьми была достигнута солидная для местных спелеологов глубина (около 90 м) и было положено начало "вертикальной" спелеологии на территории Карачаево-Черкесии.

Нами - школьниками группы Л.Б.Долечека в этот период на хр.Дженту была пройдена большая часть п.Южный Слон, полностью исследованы пещеры Дженту (Перламутровая) и Берлога, начато прохождение п.Погребок (Новомосковская), разведаны п.Золушка и п.Галочья, а также гроты и мелкие пещеры "Голубого каньона" р.Левый Рожкао. Этим периодом как бы заканчивается первый этап спелеоисследований на хр.Дженту и, в частности, в п.Майская, так как по неизвестным мне причинам А.И.Гофштейн и его группа после 1974г. прекратили свои вылазки в Майскую, которая "отдыхала" до лета 1976г.

Описывая период исследований Майской группой А.И.Гофштейна, я руководствовался личными, субъективными впечатлениями, оставшимися у меня в памяти от того времени, и в связи с этим допускаю, что, возможно, они где-то не совсем точны, поэтому сразу приношу свои извинения А.И.Гофштейну и его спутникам за допущенные неточности. Тем не менее, мне кажется, что главная суть событий изложена верно.


Дыра валит, то есть продолжается - или исследования Майской новочеркасскими спелеологами в 1976-78гг.

В начале этой главы я хочу сделать небольшой экскурс в 1974-75 год, чтобы читателю было понятно, как я оказался в рядах новочеркасских спелеологов, которые с 1976г. параллельно со спелеологами из Новомосковска продолжили исследования Майской. Дело в том, что в 1974г. я окончил среднюю школу в г.Черкесске и поступил на первый курс Горно-геологического факультета НПИ (тогда Новочеркасского Политехнического Института, ныне ЮРГТУ). В то время в НПИ уже с 1967г. функционировала секция спелеологии, костяк которой составляли студенты-гидрогеологи нашего факультета. Формальным руководителем секции был Владимир Каратаев - студент 5-го курса специальности гидрогеология. Фактически руководства как такового не было, и все решения принимались коллегиально, на самой демократической основе, через обмен мнениями всего немногочисленного коллектива. Несмотря на известные трудности, переживаемые в тот период, фактически, всеми спелеосекциями нашей страны, у ребят из Новочеркасска были достойные наработки и, самое главное, был опыт прохождения обводнённых вертикальных полостей с использованием вертикальной опоры из основной верёвки, как для спуска, так и для подъёма посредством стременной техники. Это была прогрессивная метода, так как она позволяла работать в пещере компактными группами, без долгого сидения людей на страховке и использования громоздких и тяжёлых тросовых лестниц. Фактически это было начало техники SRT. В 1973г. новочеркасскими спеликами было осуществлено первопрохождение шахты "Ход в Преисподнюю" (глубина 208м) на массиве г.Большой Тхач, где также ими был пройден целый ряд мелких вертикальных пещер.

При первом же знакомстве со своими сокурсниками мы выяснили, что мой одногруппник Слава Чекалов тоже, как и я, хотел бы заняться спелеологией. Вдвоём с ним мы быстро познакомились с членами секции, и присоединились к когорте новочеркасских спеликов, большая часть которых на тот момент была представлена студентами 5-го, выпускного курса. Естественно, что этим ребятам, покидавшим в 1975г. институт и секцию, хотелось свою последнюю экспедицию провести в "родном" районе на массиве г.Б.Тхач. Так, в сентябре 1975г. я, Слава Чекалов и, присоединившийся к нам в последний момент ещё один наш одногруппник Гена Сахаров, оказались на Тхаче. Новых открытий в этой экспедиции не было. Мы ходили, так сказать, по местам "боевой славы". Прошли Ход в Преисподнюю, мелкие колодцы и пещеры окрестностей Княжеской поляны и даже заглянули в известную сейчас п.Амбицуковскую, которую тогда исследовали спелики из Краснодара. Для нашей троицы всё это было новым, но, самое главное, мы приобрели приличный опыт работы в вертикальных обводнённых полостях, освоили верёвочно-стременную технику прохождения отвесов, а также прониклись неповторимым высоким духом взаимопонимания и дружбы, который долгие годы был присущ новочеркасским спеликам и являлся залогом успешной, безаварийной работы под землёй. Кроме этого, от "прогулок" по исхоженным сотоварищами местам Тхача, начала зреть идея о необходимости переноса исследований в менее известный и более перспективный спелеорайон, коим представлялся известный мне хр.Дженту.

Конец осени 1975г. был ознаменован приходом в секцию, взамен выбывших выпускников, новых сил в лице наших одногруппников студентов-геологов Виктора Титова, Анатолия Шульги, Сергея Гордийчука, а также студентов Новочеркасского геолого-разведочного техникума Георгия Пустоветова и Владимира Овчаренко. Этот контингент вместе с нашей "бывалой" троицей составил основной костяк новочеркасских спеликов на последующие три года. Формальное руководство секцией от В.Каратаева перешло к уважаемому "ветерану" Чалову Сергею, имеющему в нашем кругу псевдоним БДС. Чалов до учёбы в институте прошёл серьёзную альпинистскую подготовку в своём родном городе Тырныаузе и, являясь действительным лидером коллектива во всех отношениях, внёс большой вклад в наше обучение технике работы в вертикальных полостях. Пополнив свои ряды, зимой и весной 1976г. мы приступили к подготовке летней экспедиции на хр.Дженту. Эта подготовка включала: закупку гидрокостюмов типа "Тягур", изготовление страховочных поясов и другой "сбруи", налобных фонарей, переделываемых из списанных шахтёрских аккумуляторных ламп, добывания касок, верёвок и альпинистского "железа". В общем, как и у большинства секций того времени. С наступлением тёплых дней проводились регулярные тренировки на скалодроме реки Кундрючья. Наконец наступил заветный август и наша группа в составе 10 человек: Липченко С., Чекалова В., Сахарова Г., Титова В., Гордийчука С., Шульги А., Сахарова В., Родионова В., Климова В., Криворотова С. отправилась на хр.Дженту. По пути нами была сделана кратковременная остановка в г.Черкесске, где мы дополнительно запаслись продуктами и некоторым снаряжением у Л.Б.Долечека, от которого узнали, что месяцем раньше нас (в июле) на Дженту работала группа спеликов из Новомосковска, но результаты их работы ему известны не были.

август - сентябрь 1976

Итак, 17-го августа 1976г. мы оказались на месте базового лагеря возле п.Южный Слон, где сейчас стоит широко известная изба - "Кордон Дорбун-Кол", которой, естественно, тогда ещё не было. Как всегда, первые дни экспедиции прошли в обустройстве и акклиматизационно-ознакомительных прогулках по отрогам хребта Дженту, в Голубой каньон и пещеру Южный Слон. Во время этих радиальных выходов выяснилось, что наши предщественники из Новомосковска побывали в известных нам пещерах и часть из них переименовали на свой лад, написав названия у входов масляной краской. Так, п. Дженту стала у них Перламутровой, Берлога - Пастушьей, Золушка - Медвежьей, а понор Погребок - Новомосковской. Впоследствии справедливость восторжествовала, и за пещерами всё-таки остались их первоначальные имена, данные черкесскими спеликами. Однако, в данной ситуации главным было не это, а то, что наши предшественники по какой-то причине пропустили пещеру Галочью и нам выпала возможность осуществить её первопрохождение. В связи с тем, что п.Галочья находится на другой стороне каньона и довольно далековато от базового лагеря, мы порешили выдвинуться штурмовой группой в "Жилые Гроты" и уже оттуда осуществлять пещерные вылазки. Таким образом, шесть человек: Липченко С., Чекалов В., Титов В., Гордийчук С., Сахаров Г. и Родионов В. устроили "выбросной" лагерь в гротах и приступили к исследованиям пещер Золушка и Галочья. В течение пяти дней нами были пройдены и отсняты обе полости. В п.Золушка был найден и частично откопан новый ход с озером, названный "Олений рог", в котором были обнаружены оленьи рога, впаянные в кальцитовый натёк, и человеческий череп. В п.Галочья удалось проникнуть в нижний ярус и осуществить первопрохождение полости до глубины 111м, где она заканчивалась непроходимой узостью, в которую уходил пещерный ручей. После завершения этой работы штурмовая группа вернулась в базовый лагерь на отдых. Здесь нас ждал приятный сюрприз. К нашей команде присоединились ещё два человека - Жора Пустоветов и Гена Безус. Наши ряды усилились, и встал вопрос, куда направить дальнейшие действия. Вечером у костра на общем "хурале" группы подвели итоги первой половины экспедиции и наметили последующий план действий.

Определили, что в целом район хр.Дженту весьма перспективный для дальнейших спелеоработ, весьма живописен, всем понравился и все согласны здесь работать в последующих экспедициях, а для этого неплохо было бы здесь обзавестись какой-либо избушкой, чтобы чувствовать себя более комфортабельно в плане обогрева и сушки. Эта мысль появилась потому, что на протяжении всего похода нас каждый день сопровождал дождь в послеобеденное время. Это, кстати сказать, в то время было обычное микроклиматическое свойство хр.Дженту. Желание построить избу подкреплялось наличием в окружающем лесу большого количества стволов, поваленных ветром елей и пихт, а также опытом такого рода строительства у двух наших товарищей - В.Титова и Г.Сахарова. Для осуществления этой идеи надо было заручиться разрешением местного лесного начальства на использование ветровала и раздобыть в п.Рожкао необходимый инструмент в виде топоров и пилы. Для решения этих вопросов были заряжены гонцы я и В.Титов, имеющий псевдоним Шкипер. Таким образом, на следующий после "хурала" день мы со Шкипером отправились вниз, в п. Курджиново к лесному начальству, а остальные решили тем временем провести вылазку в п.Майскую для детального знакомства с ней. Через два дня Шкипер и я вернулись в базовый лагерь с разрешением строительства избы, нагруженные двумя топорами и двуручной пилой "Дружба-2", которые нам выделили рабочие лесопилки в п.Рожкао. В лагере нас ждали интересные новости. Во-первых, к нам пришли ещё два наших товарища - Чалов Сергей (БДС) и Володя Овчаренко (Граф). Во вторых, две группы в составе: Пустоветова Ж., Сахарова Г., Родионова В. и Пустоветова Ж., Безуса Г., Гордийчука С. осуществили две вылазки в п.Майскую, в результате которых они прошли три основных водопада пещеры и вышли в ход, в котором уже не было следов пребывания человека, то есть прошли дальше, чем все наши предшественники из групп Гофштейна и Новомосковска. Но, самое главное, дыра валила дальше и для её дальнейшего прохождения требовалась ещё верёвка, весь запас которой они на тот момент израсходовали. К счастью, БДС и Граф принесли около 70-ти метров крученой верёвки, что позволяло продолжить исследования Майской свежими силами.

На следующий день, кажется 27 августа, наша троица в составе БДСа, Графа и меня отправилась на дальнейшее прохождение Майской, а остальные приступили к разметке строительства избы. Наш выход в Майскую был заявлен на сутки, в течение которых мы рассчитывали, использовав новые верёвки, пройти как можно дальше по пещере и, базируясь на примере п.Южный Слон, рассматривали как реальную возможность, выйти на поверхность в каком-либо гроте Голубого Каньона. Но нас ждали совсем другие сюрпризы. Вначале мы без особых приключений и с великим восторгом прошли входной колодец, следующий за ним натечный меандр, и подошли к спуску с натёка. Здесь у Графа начал барахлить налобный фонарь с самодельным блоком из трёх круглых батареек. У него по неизвестной причине стали перегорать лампочки. Когда был испорчен весь наличный и его и наш с БДСом запас, мы решили оставить Володю на натёке, а самим сходить к лежащему где-то дальше по пещере рюкзаку, в котором нашими товарищами были оставлены запасные лампочки, батарейки, свечи, спички, продукты и примус с бензином. Мы думали, что быстро сходим за ним, вернёмся к Графу и вместе продолжим прохождение, но реальность оказалась несколько иной. В меандре над натёком было относительно сухо и тепло, поэтому мы с Чаловым спокойно оставили Графа, отдав ему почти весь свой свечной запас, дабы он не сидел в темноте, а сами двинулись вниз по дыре, надеясь на скорое возвращение к оставшемуся товарищу. Но не тут-то было. Спускаемся с натёка - рюкзака нет, идём дальше по меандру, выходим к первому водопаду - и здесь нет рюкзака. Спускаемся с первого водопада и начинаем понимать, почему это препятствие не смог преодолеть А.И.Гофштейн. Ведь даже нам, облачённым в абсолютно герметичные гидрокостюмы "Тягур", пока даже не хочется думать о подъёме наверх по верёвке, скрывающейся в струях падающей воды, с приблизительным расходом около трёх ведер в секунду, тем более, что и здесь злополучного рюкзака нет. Что же, продолжаем идти дальше. Проходим низкий ход, спускаемся с шестиметрового Геныного каскада, опять ползём и выходим ко второму водопаду. А рюкзака всё нет! Начинаем сомневаться, не просмотрели ли мы его. Может, остался где-то позади в какой-либо щели? Сходимся во мнении, что нет, и двигаемся дальше вниз со второго водопада и далее по меандру, делая небольшие навески на нескольких уступах для более безопасного спуска и подъёма. И только дойдя до третьего водопада, обнаруживаем наш вожделенный рюкзак. Садимся перекурить, и решаем, что же нам делать - возвращаться или идти дальше. Смотрим на часы, уже прошло 5 часов, как мы оставили Графа, и 7 часов, как мы спустились под землю. Из рассказа Жоры Пустоветова мы знаем, что в предыдущий выход с этого водопада спустился только он один и обнаружил, что дальше дыра не хожена. Он прошёл несколько десятков метров по меандру и вышел на очередной уступ, с которого он уже спуститься не смог из-за отсутствия верёвки.

Да, перед нами встала сложная диллема. С одной стороны - оставленный без света в дыре товарищ и беспокойство о его самочувствии, с другой - знакомая всем спеликам, неодолимо манящая неизвестность новых ходов, так называемый "зов бездны", ради которого, собственно, мы и спускаемся в эти подземные чертоги. Тем не менее, пытаемся рассуждать здраво и приходим к выводу, что Графу, в общем-то, ничего особо страшного не грозит, кроме как посидеть какое-то количество часов в темноте, так как оставленный ему свечной запас уже скоро должен закончиться. Нам же резонней всего идти дальше, так как, если мы вернёмся к Графу, сил и времени на продолжение исследований уже не будет.

Начинаем действовать. Первым делом меняем навешенную Жорой на водопад верёвку более коротким отрезком принесённой нами крученой верёвки, так как здесь навешена сорокаметровая бечева, которая может пригодиться нам дальше. Ведь никто не знает, какая высота последующих уступов. Спускаемся с водопада, проходим меандр, и выходим к уступу, остановившему продвижение Жоры. Находим надёжную естественную опору и навешиваем сорокаметровую верёвку. Пока БДС готовится к спуску, договариваемся об условных сигналах, так как обычный диалог из-за грохота падающей воды вести невозможно. Наша сигнализация выглядит так: если я слышу один свист, то это значит, что Сергей благополучно спустился, и я могу следовать за ним; если звучит два свиста, то мне следует заменить сороковку, на более короткую верёвку, и уже по ней спускаться вниз; если же будет сигнал из трёх свистов, то это будет означать, что БДСу не хватило верёвки для спуска, и он будет подниматься обратно наверх. В этом случае мне надо будет организовать ему верхнюю страховку, и ждать его выхода. Мы, конечно, надеемся, что этот сигнал не понадобится, так как он будет означать конец нашему продвижению вперёд, потому что более длинной верёвки у нас нет. И так, БДС пошёл вниз. Прислушиваюсь и по изменяющемуся шуму воды пытаюсь определить, как у него проходит спуск. Вот, вроде, водопад зашумел в обычном ритме. Смотрю на верёвку и вижу, как ослабло её напряжение - значит, Сергей дошёл до дна или до какого-то уступа. Проходит ещё пара минут и доносится один свист. Подаю ответный сигнал. Получаю подтверждение первоначального сигнала, который означает, что я могу спускаться к нему. Получается, что БДС использовал верёвку на всю или почти всю длину, то есть каскад около 40 метров - весьма прилично. Спускаюсь и вижу, что колодец представлен серией круто наклонных желобов и небольших вертикальных уступов, разделённых несколькими полками, на которых можно организовать промежуточные перецепки, но Сергей резонно использовал всю верёвку для спуска по всей длине каскада, так как заниматься подкреплениями у нас нет возможности. Это всё можно будет сделать потом. Наша задача - как можно больше узнать, что же дальше. Отмечаю так же положительный момент, что здесь вода заливает только по пояс и, выходя наверх, можно будет не одевать стягивающий лицо капюшон гидрокостюма. Ну вот, я внизу. Пока отстёгиваюсь от верёвки, из хода появляется БДС и сообщает, что недалеко ещё один водопад. Направляемся к нему. У нас осталась только одна крученая бечёвка длиной около 30м. Закрепляем её над водопадом и Сергей уходит вниз. Хвати ли ему верёвки для завершения спуска? Жду сигнала. И вот он - один свист. Значит всё в порядке, могу спускаться и я. Прохожу вертикальный участок высотой метров 17, плюхаюсь в озерко, вижу, что верёвка протягивается дальше по ходу. Иду по ней, спускаюсь ещё с одного мелкого уступа и попадаю в зал, пол которого покрыт мелкой галькой, песком и глиной. Ручей медленно огибает зал и подозрительно неприятно исчезает под противоположной стенкой. Наклоняюсь, заглядываю под стенку и вижу, что по ручью протиснуться невозможно. Ход хоть и широкий, но слишком низкий. Оглядываюсь вокруг и нигде не вижу продолжения хода. Неужели конец?! Из дальнего угла зала, из-за упавших или отслоившихся глыб, появляется БДС и сообщает, что за этими глыбами вроде идёт дальше ход, но он узкий, низкий, весь в глине и возможно тупиковый, хотя попробовать протиснуться в него можно. Так же он указывает на небольшую овальную щель на правой стенке, расположенную на высоте около трёх метров от пола зала. Мол, можем попытаться проверить её, может там откроется продолжение пещеры. Опираясь о мои колени, плечи и руки, Сергей дотягивается до щели и заползает в неё. Весьма скоро появляется обратно и говорит, что прохода нет - тупик, заполненный массивным натёком кальцита. Спускается вниз, и тут у него начинает барахлить налобник. Зажигаем оставшийся у нас огарок свечи. Присаживаемся. Закуриваем. БДС разбирает фонарь и начинает проверять контакты. Попутно размышляем, что такая дыра не должна заканчиваться таким ехидным образом. Во всяком случае, нам не хочется с этим мириться.

Пока Сергей чинит фонарь, решаю проверить найденный им за камнями ход. Протискиваюсь в низкий и узкий лаз. Здесь можно передвигаться только ползком и, ещё при этом, пришлось отцепить от пояса блок батарей налобного фонаря и толкать его перед собой. Впереди высвечивается малоперспективная картина в виде тупика. Тем не менее, решаю доползти до конца и удостовериться в этом окончательно. Моё упорство вознаграждено. Когда доползаю до якобы перегораживающей ход стены, вижу, что лаз резко, почти под прямым углом заворачивает вправо и продолжается, правда, становится ещё ниже прежнего. Мне очень мешает каска. Наезжает на глаза, не даёт возможности смотреть вперёд и ещё противно шкрябает по потолку. Приходится почти утыкаться лицом в глину пола и неестественным образом выворачивать шею, чтобы чуть-чуть поглядеть вперёд. Решаю прекратить это мученье, тем более что налобник всё равно приходится держать в руке перед собой. Снимаю каску и оставляю её на повороте в маленькой нише. Заворачиваю за угол и пытаюсь проползти дальше. Живот вдавливается в пол, а спина трётся об потолок. При каждом выдохе продвигаюсь по 10-20 сантиметров. Хорошо ещё, что ход здесь относительно широк и есть манёвр для рук и ног. Так проползаю метров 5-6 и вижу, что ход снизился и сузился настолько, что у меня возникают серьёзные сомнения, а смогу ли я протиснуться дальше. Однако развернуться здесь невозможно и мне совсем не улыбается перспектива протискиваться обратно задом. Поэтому, пытаюсь руками чуть прокопать и углубить ход. К моему удовольствию здесь не плотная глина, а намытый песок, который подаётся под руками и мне удаётся сантиметров на 7-10 углубить и расширить лаз, за которым видно увеличение размеров хода. Пропихнув вперёд фонарь и сделав глубокий выдох, еле-еле протискиваюсь сквозь узость и ползу дальше. Ход извивается, и через несколько метров я опять упираюсь в очередную узость. Теперь мне тем более не хочется пятиться, да я и сомневаюсь, что у меня это получится, поэтому у меня остаётся только один вариант - двигаться вперёд. Снова копаю. В висках начинают стучать молоточки, пот заливает глаза, очень хочется пить. Ведь я одет в гидрокостюм, в котором при таком ползанье можно запросто перегреться и получить тепловой удар. Только этого мне ещё не хватало! Делаю выдох и из последних сил пропихиваюсь дальше. Ура! Ход начинает повышаться и расширяться. Слышу откуда-то сбоку журчанье ручья. Делаю рывок и выползаю в ход, по которому струится ручей, ушедший в оставленном мной зале под плиту. Здесь, также вверх по ручью, не протиснуться, зато вниз, собственно куда мне и надо, продолжается ход, в котором уже можно передвигаться на четвереньках.

Всё это я вижу потом, так как, добравшись до ручья, первым делом плюхнулся в воду и минут пять пил и остывал, пока не перестали стучать в висках молоточки. И так, лежу в ручье и решаю, что же предпринять дальше? Возвращаться или ещё пройти вперёд и удостовериться, что пещера не думает заканчиваться? Принимаю второе и ползу вниз по ручью. Вот я уже могу передвигаться на четвереньках, вот уже иду пригнувшись и выхожу в небольшой зал, облицованный натечным кальцитом и позже названный нами "Студия". Справа, в нише стены, вижу изумительный сталактит необычного зелёно-бирюзового цвета, но восхищаться некогда, надо спешить вперёд. Ещё несколько десятков метров малогабаритного хода и выхожу в следующий зал, дно которого пропилино миниканьоном, где струится мой спутник - ручей. Из-за этого каньончика зал получает имя "Колорадо". Дальше, по руслу ручья, опять малогабаритный ход, потолок которого постепенно понижается и смыкается с водой. Неужели сифон и всё? Подползаю - подплываю ближе и вижу, что сбоку есть "окошко", через которое видно, что это просто скальное ребро перегораживает ход. Можно просто, затаив дыхание, поднырнуть под него и проползти дальше без особых проблем. Однако, надо одевать капюшон гидры. Пронырнув эту "Купель", иду дальше. Ход как бы раздваивается. Иду вправо и вхожу в небольшой зальчик, "закупоренный" огромной глыбой известняка, похожей на спящего мамонта (так зал впоследствии и назвали). Возвращаюсь влево и вскоре выхожу на уступ высотой около 5 метров, с которого видно, что ход превращается в широкую и высокую галерею. Ощущается приличный сквознячок - значит дыра "валит" дальше и не думает заканчиваться. Сей факт весьма радует. Сначала думаю попробовать спуститься в распорах, чтобы пройти дальше, однако благоразумно решаю, что это без верёвки небезопасно. Так как таковой у меня нет, то лучше отложить спуск до следующего раза. Тем более, смотрю на часы и вижу, что я "гуляю" в одиночку уже почти час. Сразу же представляю, как волнуется за меня БДС. Посему, хоть и с великим сожалением, поворачиваю в обратный путь.

Дохожу до Купели и сталкиваюсь, нос к носу, с Сергеем, который весьма эмоционально высказывается по поводу моей долгой разведки. Оказывается он, починив фонарь и прождав меня энное количество времени, сунулся за мной в шкурник, и обнаружил там оставленную мной каску. Так как ему не было слышно никаких моих движений, он начал сильно волноваться за меня и "рванул" по моим следам, опасаясь, что со мной могла случиться неприятность. Он, как и я, сильно перегрелся в гидре, протискиваясь через шкурник, и теперь испытывал неприятные ощущения. Пришлось перекурить, чтобы дать ему успокоиться и передохнуть. Во время перекура выясняем, что мы уже находимся под землёй 14 часов. Из них 12 Граф сидит один на натёке. До контрольного срока нашего выхода на поверхность остаётся 10 часов. Да, надо двигаться наверх и как можно быстрей. Однако дыра - не бульвар. Не очень-то здесь и разгонишься. Впереди "шкуродёр", куча водопадов и прочих пещерных "прелестей". Не буду останавливаться на том моменте, какое мы получили "удовольствие", поднимаясь на стременах со схватывающими узлами по навеске из крученой верёвки под непрерывным потоком холодной воды. Когда мы добрались до рюкзака с припасами, то поняли, что нам необходимо основательно подкрепиться, иначе мы не сможем дойти даже до Графа. Посему быстро разожгли примус, умяли шмат сала, банку рыбных консервов, а когда подоспел кипяток - "залакировали" это дело крепким чаем с печеньем и конфетами. Однако на нас, наверное, уже начали действовать усталость и переохлаждение, так как после еды, вместо ожидаемой бодрости, на нас навалилась сонливость и вялость. Преодолевая их из последних сил и двигаясь на "автопилоте", пошли дальше наверх.

Когда мы дошли до Володи, шёл двадцать второй час нашего пребывания в пещере. К нашему удовольствию, Граф чувствовал себя нормально и гораздо лучше нас, если не считать, что ему пришлось пережить несколько приступов слуховых и зрительных галлюцинаций, при которых ему казалось, что мы с БДСом, весело разговаривая, проходим мимо него наверх, а он остаётся один. Только ему одному известно, какой ужас он испытал при этом, так как он чётко слышал наши разговоры, видел якобы отблески нашего света и кричал нам, что мы проходим мимо него. Однако он мужественно всё это пережил и не запаниковал. Правда, несколько минут сомневался, не очередная ли это галлюцинация, когда мы реально стали подходить к нему. От серьёзных переживаний его спасло отсутствие у него часов. Он не знал, что просидел один около двадцати часов. Ему показалось, что прошло всего часов 5-6. Велико же было его удивление, и он нам даже сразу не поверил, когда узнал реальную цифру. Уже не помню, по какой причине Граф вытащил наверх верёвку, по которой мы спускались с натёка, а назад в темноте ему не удавалось прокинуть её нам обратно. Верёвка падала в промежуточный колодец и до нас не доходила. Пришлось Чалову вспомнить своё альпинистское прошлое и предпринять отчаянную попытку подъёма свободным лазаньем по натёку. К счастью, эта попытка увенчалась успехом, и он добрался до верёвки. Вскоре мы уже обнимали Графа и радостно делились впечатлениями. Мы принесли ему запасные лампочки, и они с БДСом стали чинить его фонарь, а я пошёл дальше наверх. Ведь ещё надо было пройти 50 метров входного колодца, что с нашей техникой и состоянием усталости требовало значительного времени. Контрольное время нашей вылазки заканчивалось, и надо было обозначить наше возвращение. И вот, наконец, я высовываюсь на поверхность под бревно, за которое закреплена верёвка.

Меня встречает голубое небо, пихты, море лесных запахов и солнце. Как хорошо наверху! Смотрю на часы. Заканчивается 24-й час с того момента, как мы спустились в Майскую. Получается, что я как раз успел подняться к окончанию контрольного времени. Несмотря на довольно раннее утреннее время, со стороны лагеря доносится стук топора и неясные голоса. Освободив верёвку, кричу вниз товарищам, что она свободна. Следующий может подниматься. Сам приваливаюсь к соседнему бревну и пытаюсь осознать, что все пещерные перепитии уже закончились, можно спокойно сидеть и испытывать неописуемое блаженство бытия. Стук топора в лагере прекратился, а вместо него раздались радостно-торжествующие вопли, извещающие, что наши товарищи услышали мой крик и радуются нашему возвращению. Ещё через несколько минут со стороны лагерной тропы послышались быстрый топот ног, треск сучьев и чертыханья, вслед за которыми из зарослей лопухов и малины сначала показались две руки - одна с кружкой дымящегося кофе, другая с надкушенным бутербродом, а за ними их хозяин - Слава Чекалов. Он только собирался откушать утренний кофе с бутербродом, когда услышал мой крик. Тут же оповестив товарищей об этом, он ринулся к пещере и только на полпути осознал, что продолжает держать в руках свой завтрак. Он для меня приходится весьма кстати. Я тут же начинаю его уплетать, а Славик присаживается рядом и задаёт мне обычные в таких случаях вопросы - о самочувствии, дыре и т.д. Я стараюсь отвечать по порядку и чувствую, как с каждым глотком кофе понемногу приободряюсь. Ещё минут через пять подходит вся наша команда. Ребята разоблачают меня из пещерной "сбруи", снимают верхний комбез и "гидрошкуру". Кто-то прикуривает и подаёт сухую сигарету. Да, как говаривал кто-то из классиков - "Жизнь прекрасна и удивительна". К моменту моего высвобождения из пещерных доспехов над входным колодцем появляется голова БДСа. Внимание друзей, естественно, переключается на него, а я в сопровождении Славика, который тащит моё снаряжение, иду в лагерь, благо до него недалече. Где-то через час, наша троица в полном составе, плотно позавтракав и приняв "наркомовские" сто грамм для расслабления, завалилась спать по палаткам, оставив все рассказы о дыре на потом.

Спали, как убитые, до вечера, не слыша никаких лагерных звуков в виде визга пилы и стука топоров, которыми сопровождалась закладка первого венца избы. Вечером у костра на общем сборе команды были подведены итоги проделанной работы и приняты решения о дальнейших действиях. Кратко, выводы были следующими: во первых, экспедиция, как говорится, состоялась - сделаны солидные первопрохождения и есть большие перспективы продолжения спелеоработ, как в Майской, так и в целом на хр.Дженту; во вторых, идея строительства избы получила дополнительные аргументы в виде понимания, что здесь предстоит серьёзная и продолжительная спелеоработа и наличие базового строения позволит использовать время зимних каникул; далее, в связи с отсутствием необходимых верёвок, после выемки снаряжения из Майской, спелеоработы было решено прекратить и сосредоточить усилия на строительстве избы, чтобы успеть её построить за оставшееся время экспедиции. На следующий день группа начала работу по вновь утверждённому плану. Четвёрка в составе: Пустоветова, Титова, Чекалова и Шульги отправилась снимать и вынимать снаряжение из Майской, часть которого мы с Чаловым оставили на первом водопаде, а остальные занялись заготовкой и подготовкой брёвен для строительства. Вечером все опять были в сборе и провожали четверых наших товарищей - Чалова С. , Сахарова В. , Климова В. и Криворотова С. , которым надо было отправляться в Новочеркасск, в связи с предстоящим началом учебного года. Нас осталось 10 человек, как и в начале экспедиции.

Наступили тяжёлые "трудовые будни". С утра и до темноты мы выискивали в окрестном лесу подходящие стволы поваленных ветром пихт и елей, отпиливали по размеру кряжи и переносили их на своих плечах на стройплощадку, где наиболее искусно владеющие топорами Титов, Чекалов или Сахаров Г. их обтёсывали, подгоняли и укладывали в венцы избы. Это была действительно тяжёлая работа. Из-за практически ежедневных послеобеденных дождей переносимые нами брёвна были мокрые, скользкие и тяжёлые. Бревно длиной 4,2 м, диаметром 25-30 см могла поднять и нести только команда из шести человек. При этом надо было передвигаться отнюдь не по ровной дороге, а по склону, заросшему малиной, ежевикой и другой растительностью, цепляющейся за ноги и сочетающейся со скрытыми в ней камнями и буреломом. Опять же, зачастую, под сеющим дождём или в сопровождении комариных стай. Тяжесть этих брёвен на своих плечах мы ощущали ещё в течение двух-трёх недель после окончания экспедиции и возвращения домой. Но, несмотря на все эти трудности, изба росла, прибавляя каждый день один или два венца. Вечера мы проводили, как водится, у костра с хоровым пением любимых песен под гитару. Иногда пение перемежалось с жаркими спорами по поводу конструктивных особенностей избы, которые затевали наши "главные специалисты" - Титов В. и Г. Сахаров. Остальные также принимали участие, поддерживая ту или иную сторону. Когда консенсус достигался, посиделки с песнями продолжались.

За время строительства нас посетили две небольшие "делегации": одна - местных чабанов, другая - каких-то кино-деятелей с московской студии документальных фильмов, которые желали, чтобы мы устроили им экскурсии по пещере Южный Слон. Кто-то из ребят их сопровождал. В благодарность за полученное удовольствие с нами делились продуктами и табаком, что было весьма кстати, так как мы задержались свыше запланированных сроков экспедиции и наши припасы были на исходе. В этом плане нас также поддерживали жители п.Рожкао, куда наши "гонцы" периодически ходили за хлебом. Здесь хотелось бы особо отметить доброжелательность, открытость и готовность помочь, присущие жителям этого посёлка, которые наравне с красотами хр.Дженту и его пещер оставляют весьма приятные впечатления и вызывают желание ещё неоднократно посетить эти места. Десять дней напряжённого труда десяти человек, вооружённых двумя топорами и двуручной пилой, увенчались окончанием строительства избы 6-го сентября 1976г. Этот день стал не только "днём рождения" джентинской избушки, но и обозначил наступление нового этапа - более интенсивного исследования п.Майской и хр.Дженту в целом. Изба, конечно, имела недоделки в виде ненавешенной двери, недостроенных нар, отсутствия гидроизолирующего покрытия крыши и печки. Но наши обеспечивающие жизнь ресурсы закончились, и 7-го сентября, воспользовавшись попутной машиной чабанов, мы уехали в Черкесск, с твёрдым намерением вернуться зимой, и всё доделать.

В Черкесске нам пришлось задержаться на пару дней, чтобы привести себя в порядок после 20-ти дневного пребывания в горах, а также вернуть арендованное снаряжение Л.Б. Долечеку. Здесь состоялась примечательная встреча с первооткрывателем Майской А.И. Гофштейном, которому было очень интересно узнать наши спелеоновости. Может быть ошибочно, но нам показалось, что Александр Ильич был несколько обескуражен тем фактом, что первый водопад, который остановил его исследования Майской, имеет высоту всего около 25-ти метров и что какие-то "школяры", коими мы, наверное, казались ему в то время, без особых затруднений прошли его. Как выразился Жора Пустоветов, - "… А что там было спускаться? Бросили верёвку и съехали по неё на рогатке…". Сей факт, конечно, нисколько не умаляет заслуг А.И. Гофштейна, а просто свидетельствует об использовании нами более подходящей техники и снаряжения, которых в своё время у Гофштейна не было. Итак, с возвращением в Новочеркасск наша весьма продуктивная экспедиция была благополучно завершена.

февраль 1977

Последующие осень и начало зимы прошли в хлопотах, связанных с обучением новичков секции и подготовкой необходимого инструмента и материалов для доделки избы. В период зимних каникул в феврале 1977г. почти полным составом секции (около 25-ти человек) мы вновь отправились на Дженту, где мы по "полной программе" получили представление о "прелестях" зимней заброски, когда нагруженные всяческим шанцевым инструментом и рулонами рубероида два дня пробивались к избе, барахтаясь по грудь в снегу. Но всё кончается, закончился и этот трудный путь. И вот мы уже в темноте подходим к нашей избе. Она почти по крышу занесена снегом. Расчищаем вход, вваливаемся внутрь, где витает смолистый дух высыхающего дерева и, не смотря на приличный мороз снаружи, ощущается домашний уют и тепло. На столике в углу стоит стеклянная банка, в которой, о чудо, не замёрзшая вода. И это при имеющихся щелях в двери и между плахами крыши. Сей факт нас весьма радует. Значит, у нас будет не холодная ночёвка. Достаём из рюкзаков спальные мешки, перекусываем какими-то консервами и валимся спать, кто на недостроенных нарах, а большинство прямо на полу. Ночлег прошёл нормально. Никто не замёрз. Утро встретило нас солнцем и сказочным, заснеженным лесом. Со всех сторон доносятся восторженные возгласы нашего народа по поводу обозреваемых пейзажей. Дженту зимой не менее прекрасен, чем летом и осенью. После завтрака, нормально приготовленного на костре, распределяем обязанности и приступаем к хозяйственным работам. Одна группа заготавливает дрова, другая принимается за достройку нар, третья накрывает крышу рубероидом, четвёртая ладит навесы двери, нашей троице (Чекалову, БДСу и мне) поручается изготовление печки "буржуйки" из 200 литровой железной бочки, припасённой нами для этих целей ещё прошлой осенью, когда строили избу. Месяцем раньше нас, избу посетили ребята из новочеркасского геолого-разведочного техникума во главе с Жорой Пустоветовым. Они здесь праздновали Новый Год и пытались сделать печку, но из-за отсутствия должного инструмента у них это не получилось. Обсудив этот вопрос ещё в Новочеркасске, Слава Чекалов основательно подготовился и извлекает из своего рюкзака килограмм десять различного инструмента - разнокалиберные пилочки, пассатижи, кусачки, набор зубил, солидную ручную дрель, к ней наборы свёрл и метчиков, пачку листов алюминия, навесики, болтики, гаечки, шурупы и т.д.

Зимние дни коротки, поэтому закончить все хозяйственные дела в первый день не удалось, и спать легли опять в нетопленой избе. Количество спящих на полу уменьшилось. Половина переселилась на отстроенные нары. Крыша перекрыта рубероидом и сквозь щели между плахами звёзды уже не видны. Однако, спавшие на полу, утром жалуются, что ощущали этой ночью температурный дискомфорт. Обещаем им, что сегодня печка будет доделана. Они, воодушевлённые нашим заявлением, начали заготавливать дрова и распределять дежурства по присмотру за печкой. К вечеру печь готова. Делаем пробный прожиг, чтобы удостовериться, что она функционирует нормально и, самое главное, не дымит внутрь избы. Ура! Всё нормально. Печь урчит, дым улетает в трубу, скатанную из листов алюминия, в избу не попадает ни грамма при различных положениях дверок топки и поддувала. Теперь можно жить при любой погоде. В этот момент, как буд-то прочитав наши мысли, с неба начинают валить крупные хлопья снега. Дженту выпустил на волю одну из своих метелей. Народ перемещается от костра в избу, первый дежурный занимает место у печки и сразу загружает в неё пол-бочки дров. Печь начинает гудеть, как готовящийся к взлёту реактивный самолёт, и через пол-часа народ начинает резко разоблачаться из одежды. Сидим на нарах в одних трусах, с нас градом катится пот. Наконец не выдерживаем, открываем дверь избы и, как из парной, выпрыгиваем наружу и барахтаемся в свежевыпавшем, лёгком как пух, снегу, которого уже навалило выше колена. А с неба продолжает падать густой хоровод снежинок. Забираемся обратно в избу, отменяем ночное дежурство истопников и решаем впредь только периодически протапливать печь, при этом строго дозируя количество загружаемых дров. Эта метода в последующие дни полностью оправдала себя и мы больше не испытывали температурного дискомфорта. На третий день хозяйственные дела в основном были закончены - изба достроена, над кострищем сделали навес, заготовлен и накрыт полиэтиленом солидный запас дров. Можно наслаждаться прелестями свободной жизни и великолепием зимних пейзажей Дженту. Так как к зиме количество навесочного снаряжения (бечёвок и железа) в секции не увеличилось, то соваться в Майскую смысла нет. Вместо этого народ навалился на п.Южный Слон, совершая каждодневные вылазки, во время которых обшариваются всевозможные закоулки дыры и добавляются к ней новые ходки и зальчики. Попутно ведётся обучение новичков подземной жизни и фотосъёмочные работы. В промежутках между выходами под землю, совершаются радиальные прогулки по заснеженным склонам Дженту и в Голубой Каньон, а также катанье на лыжах на перевале.

сентябрь 1977

Следующий серьёзный поход на Дженту нашей группы состоялся во второй половине сентября 1977г. Весной и летом нам удалось несколько улучшить материальную базу секции в плане увеличения количества карабинов, крючьев и, самое главное, верёвки. Мы получили техническую возможность дальнейшего исследования Майской. Поэтому сентябрьская экспедиция была целиком нацелена на работу в этой пещере.

По дошедшим до нас сведениям, группой новомосковских спеликов в июле была проведена повторная экспедиция на Дженту, где они также, в основном, занимались прохождением Майской и, якобы, она закончилась тупиком. Эту новость доставил нам один из наших товарищей - Журавлёв Сергей, который в августе был в каком-то альплагере в одной смене с участником группы новомосковских спелеологов, и тот ему подробно рассказал, куда они дошли и что видели. Из рассказа Журавлёва мы поняли, что новомосковцы дошли до зала за четвёртым водопадом и, увидев уход ручья в непроходимую щель под плиту, решили, что на этом пещера и закончилась. Но мы-то с Чаловым уже прошли этот участок ещё в предыдущую экспедицию и знаем, что пещера продолжается дальше. Для нас так и осталось загадкой, в силу каких причин новомосковцы не обнаружили проход в "шкуродёр" Чалова (БДСа). Но сей факт закрепил за этим зальчиком название "Старое дно". Пока же нам предстояло узнать, что скрывается за известной нам частью пещеры.

После бытового устройства лагеря приступаем к последовательной осаде Майской. Первая тройка в составе: Чекалова В., Титова В. (Шкипера) и Шульги А. делает навеску на входной части пещеры, первом и втором водопадах и выходит на поверхность. Следующая группа (Липченко С. , Журавлёв С. , Липченко (Бондарева) С. и Слепухина В.) должна сделать навеску до Старого дна и забросить туда снаряжение для последующей штурмовой группы. Но здесь у нас получилась приличная осечка, связанная с тем, что мы не совсем правильно рассчитали силы и возможности данной команды для работы в такой, в общем-то, не простой пещере, как Майская.

В то время у нас ещё был маловатый опыт работы в холодных обводнённых полостях и мы толком не знали достаточный уровень личной экипировки, чтобы успешно противостоять холодовому воздействию.В результате этого, после спуска с первого водопада девушки Света Липченко и Валя Слепухина получили сильные холодовые пробои и начали испытывать сильное воздействие переохлаждения. Увидев это, понимаю опасность дальнейшего спуска и принимаю решение возвращаться наверх. Но перед этим решаем попробовать разогреться горячей пищей и отнести забросочное снаряжение ко второму водопаду. Оставляем девушек у горящего примуса и с Журавлёвым тащим снарягу к водопаду. Когда возвращаемся, уже готов чай и перекус, соответствующий позднему ужину на поверхности. После горячего чая народ приободрился, и начинаем подъём наверх. Сначала надо преодолеть водопад. Первым поднимается Журавлёв. За ним начинает подниматься Валя Слепухина. Попав под жестокий удар холодной воды, Валя получает новый холодовый пробой, который парализует её силы, и она зависает в середине водопада, прекращая движение. С двух сторон (Журавлёв сверху, я снизу) уговариваем Валю двигаться, но в ответ слышим, что у неё нет на это сил и очень холодно. Каким-то чудом заставляем её начать спуск, чтобы хотя бы убрать её из-под воды. Еле-еле Валя спускается к нам, и мы со Светой начинаем усиленно тормошить и приводить её в чувство. Валя оживает и, получив прилив тепла от движения, продолжает разогревать себя уже самостоятельно. Ясно, что сама она наверх не поднимется, а у нас с Журавлёвым не хватит сил её вытащить, к тому же нет необходимого "железа" для устройства полиспаста. Надо звать на помощь ребят, оставшихся на верху. Кричу Журавлёву, чтобы он как можно быстрее шёл наверх за помощью, а сам остаюсь с девушками, чтобы поддержать их до прихода "основных сил". Первым делом уходим по ходу со сквозняка от водопада и начинаем петь и маршировать на месте, чтобы не замёрзнуть. Ночь перевалила на вторую половину. Под гидрокомбез, несмотря на непрерывный марш, заползает холод, хочется сесть и заснуть. Но мы расталкиваем друг - друга и не даём даже присесть, понимая, что присевший может уже не встать. Прикидываю расклад - часа два Журавлёву идти наверх, учитывая, что глубокая ночь, часа два ребятам на сборы, часа полтора-два на спуск к нам. Медленно текут часы нашего ожидания, кажется, что время остановилось. Наш "марш" продолжается уже 4 часа. Поочерёдно, а иногда и сообща испытываем звуковые и зрительные галлюцинации. Нам кажется, что наверху разговаривают пришедшие товарищи, видится мельканье света их фонарей. В какой-то момент мне начинают видеться силуэты пихт на перевале на фоне утреннего неба.

И вот, наконец, сверху доносится реальный голос Шкипера, пытающегося выяснить наше самочувствие и сообщающего радостную весть, что ребята на подходе, а значит, наше бдение скоро закончится. Смотрю на часы. Всё как по расчёту. Прошло 6 часов с момента ухода Журавушки за помощью. На верху водопада явно что-то делается. Слышен стук молотка, активные переговоры и вот следом за предупреждающим криком, - "Внимание! Бечёвка!", к нашим ногам падает спаренная верёвка с болтающимся посредине блоком и карабином. Первой к блоку цепляю Валюшу. Кричу наверх, - "Вира!" и Валя тут же, как на лифте, начинает быстро подниматься вверх. Минут через десять верёвка опять у нас и наверх, тем же "макаром", отправляется Света. Кричу ребятам, что я тоже хочу также быстро подняться и вскоре еду вверх, как вниз, также отпихиваясь от уступов стены. Просто красота! Даже струя водопада, окатывающая меня с головы до ног, не кажется такой холодной. Пять минут и я на верхнем уступе, где весьма слаженно работают на полиспасте Чекалов, Шкипер и Шульга. После радостных объятий и приветствий с ними поднимаюсь в распорах выше, в зальчик, где Геша Сахаров "развернул" кухню на гексе и уже отпаивает девчат горячим чаем. Достаётся кружка и мне. Жить становится теплей и веселей. Девушки уже порозовели и довольно активно отвечают на шутки и подколки ребят. Восстановив силы и разогревшись, начинам с ними двигаться к выходу, пока ребята снимают навеску полиспаста и завтракают. Дальнейший путь прошёл без приключений и вот мы через 2 часа уже на поверхности. Нас встречает утреннее солнышко и море лесных запахов. Оставшиеся в избушке товарищи помогают переодеться в сухое и укладывают нас спать, предварительно накормив горячим супом, и выдав "наркомовскую" дозу. Вскоре приходят наши спасатели и также укладываются досыпать.

Вечером, отдохнувшие и пришедшие в себя, собираемся за ужином у костра и решаем, что же делать дальше. Первый наскок Майская успешно отбила, изрядно потрепав наши силы. Приходим к решению - после дополнительного дневного отдыха отправить ударную штурмовую группу из трёх человек с задачей, как можно дальше пройти за известную нам с Чаловым часть пещеры и выяснить её перспективы. Добровольцами на штурм вызываются Шкипер, Геша Сахаров и Жора Пустоветов. Они определяют срок своего выхода в 36 часов. Такого опыта у нас ещё не было, но решаем рискнуть, ради получения новых сведений о пещере. Следующий день отдыхаем. Пакуем в транспортники верёвки и еду для штурмовой группы, готовим личное снаряжение на всякий непредвиденный случай, чтобы было в готовности под рукой. Дженту балует нас хорошей погодой, малиной, ежевикой и грибами, которые собираются и поглощаются нами в больших количествах. Следующий день экспедиции ознаменован уходом в дыру штурмовой группы. После усиленного завтрака ребята быстро собираются и отправляются в Майскую. Все остающиеся провожают их до дыры и сидят у входа, пока их голоса окончательно не затихают в глубине. Все понимают, что для них началась тяжёлая изнурительная работа, а для нас, оставшихся наверху, не менее изнурительное ожидание. И кто знает, что из этого легче? День длится очень долго. Оставшиеся живут вроде обычной жизнью. Кто-то готовит дрова, кто-то отправился за дарами природы и только определённая группа "быстрого реагирования" в составе 4-х человек практически не отходит от избы. Мысленно мы там внизу с ребятами. Пытаемся представить их действия. Верим, что всё у них хорошо и их выход закончится удачно. Ночью спим в пол-глаза. Постоянно кто-то просыпается и прислушивается, не идут ли ребята из Майской? Утром ребят нет, но прошли только сутки. До конца контрольного срока ещё 12 часов. Кто-то сходил к входу в Майскую, покричал. Ответа нет. Значит, ребята где-то далеко. Нам опять остаётся только ждать. После завтрака все крутятся в пределах бивачной поляны, и никто далеко не уходит.

Примерно за час до окончания контрольного срока, от пещеры доносится долгожданный крик, извещающий, что кто-то из ребят вышел наверх и сообщает, что верёвка свободна. Часть команды бежит к пещере, остальные срочно раздувают костёр и ставят греть суп и чай. Через час появляется вся штурмовая бригада в сопровождении встречающих. Вид у ребят весьма усталый, но довольный и даже весёлый. Быстро переодеваем их, кормим, поим и в это время пытаемся узнать, что же они там видели, куда дошли, и как у них всё прошло. С трудом вытягиваем из них, что дыра продолжается, да ещё как! Они вышли в какой-то большой зал, осветить который полностью их фонари не смогли. В конце зала, удостоверившись, что ход продолжается дальше, ребята решили оставить знак, указывающий, куда они дошли. А так как они где-то по ходу потеряли карандаш, и написать записку было нечем, не придумали ничего лучше, чем сложить тур из камней и возле него на стенке выкоптить свечкой буквы "НСС". Конечно, наверное, не лучший способ оставить о себе знак в пещере, но надо учитывать состояние ребят, когда они делали сие действо. Ведь на тот момент они были в пещере уже почти сутки без сна и нормального отдыха. Им предстоял долгий путь наверх и, наверняка, у них всплывала мысль, - "а смогут ли они нормально выбраться на поверхность?". Учитывая эти обстоятельства, можно простить ребят за эту метку, тем более, что они не испортили ни каких натёков, а использовали голую стенку.

Накормив и напоив, уложили ребят спать и быстренько отбились сами. Видимо, расслабление от нервного напряжения ожидания накрыло всех, и изба погрузилась в здоровый сон. Утром все, кроме "штурмовиков", встали бодрыми и возобновили активную деятельность. Часть группы отправилась через каньон в пещеры Берлога и Галочья, чтобы провести фотосъёмку уникальных гелектитов и экссудатов. Остальные отправились за дарами леса. Титов, Сахаров и Пустоветов проснулись и выбрались из избы к вечеру. Их ещё слегка "пошатывало", но они уже могли более подробно рассказать о своих приключениях.

По их рассказу получалось следующее. За уступом после Купели, который в предыдущем году остановил меня, они вышли в небольшой зальчик, заваленный глыбами, и сначала думали, что завалом всё и закончилось, но потом за одной из глыб обнаружили узкий вертикальный проход, весь заросший кораллитами. Кое-как протиснувшись через него и изрядно подрав свои комбезы, они вышли в довольно просторный и высокий ход, пол которого состоял из глыбового навала, в котором потерялся пещерный ручей. Потолок исчез, так как их фонари не могли его осветить. Ребята шли вперёд, то поднимаясь на кучи глыб, то спускаясь с них. В какой-то момент стены раздвинулись и пропали в темноте - лучи фонарей не добивали до них. Создавалось впечатление, что они идут ночью по какому-то осыпному склону на поверхности. На очередном бугре они непроизвольно все разом остановились, выключили фонари и задрали головы вверх, пытаясь разглядеть в висевшей над ними темноте звёзды, так было велико ощущение, что они находятся где-то на поверхности земли. Время как бы исчезло. Они не могли сказать, сколько времени шли по залу, благоразумно держась вдоль его левой стенки. Но вот в поле зрения появилась и другая стена. Впереди обозначилось замыкание зала, в котором виднелось продолжение хода уже обозримых размеров. Из глыб вынырнул ручей и занял своё нормальное положение на дне хода. Заканчивался 20-тый час их движения по пещере. Усталость чувствовалась во всём. Ребята решили здесь остановиться, перекусить и возвращаться назад. Они благоразумно решили, что цель их выхода достигнута. Пройден значительный новый кусок пещеры и впереди обозначены хорошие перспективы её продолжения.

При выходе в конец этого зала произошёл один забавный случай. Шедший немного впереди Гена Сахаров уткнулся в конусы белого кристаллического вещества, беспорядочно расположившиеся на полу. Геше показалось, что это снег, нападавший через щели в потолке полости с поверхности. А так как они долго шли без ручья, и Гешу мучила жажда, то он решил утолить её этим снегом. Схватил полную горсть и отправил в рот. Тут же, почувствовав горечь и жжение, он сообразил, что это не снег, а что-то другое. Гена начал выплёвывать кристаллы и ругаться, чем весьма позабавил подошедших Шкипера и Жору. Так состоялось наше первое знакомство с мирабилитом.

Перед отправлением назад ребята перекусили, попили горячего чая и, пока горел гекс, даже немного подремали, сидя вокруг него. Этот непродолжительный отдых придал им бодрости, и они отправились в обратный путь. Дальше всё было как обычно: протискивания, пролазы, подъёмы на стременах и схватывающих узлах по верёвке под холодным водопадным душем. Но это был путь к солнцу, и осознание этого придавало ребятам силы. Они даже сняли две верёвки с двух нижних каскадов от Старого дна и донесли их под третий водопад. Дальше поднимались налегке, так как силы таяли, а надо было успеть к контрольному сроку выйти наверх хотя бы одному человеку. Что и было ими успешно сделано.

Обозначился конец, в общем-то, успешной нашей экспедиции. Оставалось вынуть из пещеры навешенные верёвки, вымыть их в ручье, высушить, а там и оправляться домой. На следующий день Чекалов, Шульга, Пономаренко и я отправились на выемку снаряжения из Майской. Наш выход прошёл, как говорится, "штатно", без каких-либо приключений. Вся работа заняла около 12-ти часов. Приняв поздний ужин, ушли в отсып.

Последующий день прошёл в хозработах. Стирали и сушили верёвки и пещерное снаряжение. Делали генеральную уборку в избе и на лагерной стоянке. С заходом солнца отправились спать, так как предстоял подъём в 2 часа ночи и спуск в Рожкао, чтобы успеть на утреннюю "вахту", которая подвезёт к отправляющемуся из Курджиново автобусу на Черкесск. Прощайте Дженту и Майская до зимы.

Вернувшись в Новочеркасск и приступив к учёбе, мы сразу же начали готовиться к зимней экспедиции в Майскую. Первым делом провели набор новичков в секцию и начали их теоретическое и практическое обучение. Попутно наш "технорук" Слава Чекалов в своём гараже приступил к изготовлению шлямбурных крючьев для улучшения навески в пещере.

В конце этой осени произошли несколько важных, на мой взгляд, событий, которые на долгие годы определили развитие спелеологии в Ростовской области, давшее весьма значительные результаты. Тем приятнее сейчас осознавать, что наша команда была самым тесным образом сопричастна этому действу. Но обо всём по порядку. Во первых, к нам обратилась инициативная группа из ростовского туристского клуба "Планета" в лице Василия Макухина и Виктора Яшкина с просьбой помочь организовать спелеообучение их новообразованной спелеосекции, а также поделиться с ними имеющимся у нас техническим и организационным опытом проведения спелеопоходов. Мы с удовольствием откликнулись на этот призыв и помогли ребятам, чем смогли. У нас сразу же сложились добрые дружеские отношения и сотрудничество, которое, можно сказать, продолжается и по сей день. Так был дан толчок к развитию известной своими достижениями ростовской спелеосекции. В свою очередь ростовские ребята организовали нам в декабре того года незабываемую встречу с Владимиром Илюхиным, который в тот момент был в Ростове в краткосрочной командировке по каким-то своим служебным делам и нашёл время для встречи с нами, состоявшейся в клубе "Планета". Наша встреча с этим, светлая ему память, обаятельным человеком продолжалась до глубокой ночи. Мы узнали много нового для своего технического и тактического развития, а также получили сведения о достижениях других спелеогрупп и в целом о тенденциях развития мировой спелеологии. Эта встреча значительно обогатила наши спелознания, и зарядила нас желанием продолжать нашу спелодеятельность ещё с большей силой. Время перевалило за полночь, а наша беседа всё продолжалась и продолжалась. Расставаться с Владимиром не хотелось. На прощанье договорились о совместной экспедиции на Дженту, но эти планы из-за известных обстоятельств, к великому сожалению, не сбылись. Что же, жизнь есть жизнь, спасибо судьбе за предоставленную встречу.

Осенний учебный семестр двигался к завершению, и мы активизировали подготовку зимней экспедиции в Майскую. Было принято решение, что исследование пещеры надо проводить с использованием подземного лагеря, так как ресурсы тактики "наскока" уже себя исчерпали. При этом главной задачей предстоящих работ было определено проведение топосъёмки пройденной части пещеры. Продвижение исследований продолжения полости планировалось во вторую очередь, если будут на то силы и техническая возможность. Также велась работа по улучшению нашей технической оснащённости. Все понимали, что на "прусиках" далеко не уедешь. Слава Чекалов, под впечатлением разговора с Илюхиным, разработал конструкцию металлических зажимов, облик которых получился типа распространённых впоследствии "гибсов". Тогда мы их, как говорится, и в глаза не видели, но его разработка получилась весьма удачной. Для конкретного их изготовления пришлось использовать родственные связи, так как обоймы и оси зажимов можно было сделать только в заводских условиях. Зажимные же кулачки, подгонку и сборку мы со Славиком делали вручную в его гараже. В результате у нас получилось 8 пар зажимов, которые конечно, как выяснилось в последствии, имели некоторые недостатки, но, как показали "ходовые" испытания, были вполне работоспособны, достаточно надёжны и, самое главное, повысили скорость нашего продвижения по верёвке почти вдвое. В то время для нас это был весьма существенный показатель.

февраль 1978

Наступил февраль 1978г., а вместе с ним наши студенческие каникулы. Мы вновь отправились на Дженту. Несмотря на глубокий снег и тяжёлые рюкзаки, забросились за один день. Последние участники подходили к избе в темноте. На этот раз наша избушка готова к приёму, даже есть немного сухих дров, сложенных под нарами. Это радует, так как не надо срочно выискивать дрова, лазая в темноте в лесу по пояс в снегу. Растапливаем печку, ужинаем и валимся спать на ранее облюбованных местах. На следующий день Дженту нас радует великолепием пейзажей заснеженных склонов под ярким солнцем и голубым небом. У всех приподнятое настроение. Наконец-то наступило время реализации наших устремлений и планов, которыми мы жили на протяжении последних 4-х месяцев. По сложившейся традиции, весь первый день занимаемся обустройством лагеря и хозработами. Заготавливаем дрова, делаем мелкий ремонт избы, оборудуем кострище и откапываем от снега вход в п.Южный Слон. Вечером первая группа новичков идёт туда в сопровождении инструкторов, в качестве которых выступают, так называемые, "старики" секции, которые бывали в Слоне неоднократно, а также попробовали свои силы и в Майской. Их поход в Слона имеет двойной смысл. С одной стороны они выступают в роли учителей и сопровождают новичков в их первой пещере, а с другой это адаптационно-тренировочный выход перед основной работой в Майской. Оставшийся в избе "мозговой центр" экспедиции в лице Чекалова, Титова и автора определяет конкретную тактическую схему работы в Майской, исходя из имеющихся сил и средств. По этим установкам со следующего дня и будет продолжаться наша дальнейшая работа.

Когда основные решения оговорены и приняты к исполнению, извлекается гитара и изба наполняется песнями Визбора, Окуджавы, Кукина, Высоцкого и других, уважаемых нами бардов. В районе полуночи приходят ребята из Слона. У "вновь обращённых" эмоции бьют через край. Они восторгаются увиденным и испытанными ощущениями. Перебивая друг друга, рассказывают эпизоды своего похода. У тех, для кого это первое посещение пещеры вообще, лица перемазаны "лунным молоком". Такова секционная традиция посвящения в спелеологи новичков, чтобы добрый пещерный дух "Кеша" признал их и в дальнейшем узнавал, как своих. Эмоции - эмоциями, но усталость берёт своё. Народ постепенно успокаивается, и изба погружается в объятия Морфея.

Утро начинается со стука топоров. Это дежурные приступили к приготовлению завтрака и утренней протопке избы. Вскоре весь коллектив собирается у костра за завтраком, где обнародуется план "мероприятий" на время экспедиции. По этому плану сегодня первая группа заброски в составе меня, Шкипера и Чекалова отправляется в Майскую. Для нас это адаптационно-тренировочный выход, за который мы должны сделать навеску на входном колодце, каскаде "Грязнуха" и первом водопаде, а также провести испытания наших самохватов в "боевых" условиях. Остальные под руководством А. Шульги и С. Гордийчука будут проводить тренировку на "ликбезе" - т. е. на верёвке, навешенной на ближайшее, удобное дерево, где участники 2-й забросочной группы должны сделать особый упор на подгонке личного снаряжения. К вечеру новички продолжат пещерное обучение в Слоне. Небольшая группа сочувствующе-сопутствующих товарищей, не претендующих побывать под землёй (в составе нашей экспедиции были и таковые люди) совершит прогулку по окрестностям, а также продолжит необходимые хозяйственные дела.

Итак, задачи поставлены и после завтрака народ начинает их исполнение. Наша троица собирается в Майскую. Перемеряем и упаковываем верёвки. Сортируем навесочное железо. Подготавливаем и проверяем фонари. Ещё раз опробуем на "ликбезе" и подгоняем личную "сбрую" (страховочные пояса, беседки, стремена, усы, рогатки и карабины). За подготовкой подошло время обеда. Дежурные зовут перекусить. Почти весь коллектив, за исключением отправившихся на прогулку товарищей, собрался у костра на обеденную трапезу. Погода стоит отличная. Светит яркое солнышко. На небе редкие облачка. Тепло. Все сидят без курток. Некоторые даже сняли свитера. Если бы не лежащий вокруг снег, можно было бы подумать, что сейчас конец лета или начало осени. Нами уже подмечена эта деталь микроклимата Дженту. Здесь, по субъективным ощущениям, какой-то постоянный температурный режим. Если погода хорошая, то днём зимой тепло почти как летом. Если погода плохая, то летом прохладно почти как зимой. Поэтому и летом и зимой мы используем здесь, практически, одинаковый набор одежды.

После обеда Чекалов, Шкипер и я быстро собираемся и идём к Майской. Кто-то из нетерпеливых новичков уже сбегал познакомиться со входом, и протропил колею в глубоком снегу. Это хорошо. Нам не надо барахтаться. Поднимаемся к пещере не спеша, так как одеты уже по пещерному, и надо постараться не намокнуть изнутри раньше времени. Несколько человек провожающих помогают нам нести транспортники с верёвками. Проводив нас, почти вся компания отправится в Слона. Ну вот, мы и у входа. Бревно, за которое мы привыкли цеплять первую бечёвку, на месте и выглядит также внушительно и надёжно, как раньше. Однако, наш "начспас" (начальник по технике безопасности секции) - Анатолий Шульга придирчиво осматривает его, проверяет и только потом прикрепляет к нему обозначенную верёвку. Крикнув вниз, - "Кеша, привет! Берегись, бечёвка!", Толик бросает верёвку во входной колодец. Первому из нас можно спускаться. Идёт Славик Чекалов, обвешанный карабинами, молотком и другим навесочным железом. Ему предстоит сделать перекрепление верёвки на уступе, чуть ниже середины входного каскада. Слава не спеша заправляет в рогатку верёвку, включает налобник, приветствует Кешу и, махнув на прощанье товарищам, исчезает в колодце. Мы слышим бренчанье прикреплённого к нему железа, но вот и оно стихает. Через пару минут снизу доносится возглас, - "Свободно!". Это значит, что Слава спустился до уступа, отцепился от основной верёвки и к нему может спускаться следующий из нас. К входу направляется Шкипер (В. Титов) и всё действо повторяется. Настаёт и моя очередь спускаться. Прицепляюсь к верёвке, приветствую Кешу, сверяем с Толиком часы (сейчас около 15-ти) и окончательно устанавливаем контрольный срок нашего возвращения - 24 часа. Отпихнувшись от края, "еду" плавно вниз, отталкиваясь ногами от уже знакомых уступчиков. Пройдя вертикальную часть колодца, закрепляюсь на небольшой полочке, и принимаю от оставшихся на верху наши мешки. Сверху мне видны фонари Славика и Шкипера, толкущихся на уступе внизу. Слышу стук молотка о шлямбур. Значит, Слава ещё не закончил делать навеску. Что же, нам вроде спешить особо некуда. Даю время глазам привыкнуть к темноте и осматриваюсь. Сразу отмечается, что на каскаде значительно суше, чем летом. В верхней части, где стою я, глина даже замёрзла, значит, сюда проникает ночной мороз. В остальном, всё как и раньше. Кричу Шкиперу, чтобы принимал мешки. Он отвечает готовностью. Отправляю ему наш груз и спускаюсь к ним сам. Слава уже забил два новых шлямбурных крюка, прицепил к ним следующую верёвку и спускается дальше. За ним Виктор. Когда он заканчивает спуск, отправляю им наш груз и тоже спускаюсь. Входной каскад пройден. Берём наши "кули" и идём дальше вниз пешком. Затем лезем через меандр с кальцитовыми натёками к следующему каскаду, поименованному Натёком или Грязнухой.

В меандре приходится по несколько раз передавать мешки друг-другу, поэтому продвигаемся медленно, но под гидрокостюмами ощущаем прилив тепла. На верху следующего уступа забиваем новые шлямбурные крючья и одновременно перекуриваем. Шкипер хочет посмотреть, что там внизу на дне меандра, нельзя ли использовать нижний ход. Мы с Чекаловым даём ему "добро" на сей эксперимент. Вниз можно спуститься по колодцу, расположенному чуть ниже уступа, где мы сидим. Вот верёвка навешена. Славик спускается вниз. Следом, до колодца идёт Шкипер. Я отправляю ему кули, он переправляет их Славе, а сам спускается в колодчик. Я подхожу к колодчику и спрашиваю у Шкипера, что там у него творится. Он сообщает, что я могу забрать верёвку и продолжать спуск к Славику, а он попробует протиснуться к нам низом. Вынимаю бечеву, прокидываю её поверх натёка и присоединяюсь к Чекалову. Из маленького отверстия под натёком пробивается свет и слышится пыхтение Шкипера. Он просит нас немного разгрести глину с песком и галькой в этом отверстии, чтобы он смог пролезть к нам. Руками и молотком разгребаем, сколько можем и оттуда появляются сначала рука и голова Шкипера, а потом, извиваясь, высовывается и всё остальное. По лицу Виктора градом катится пот, но он доволен, хоть маленький, но новый ход добавлен к пещере. Пока он немного "остывает", перекуриваем и слушаем его рассказ. Понизу проходит узкий ход весь залитый натёками кальцита. В сторону входа пройти почти невозможно. Всё в натёках и очень узко. Сюда, как мы видели, он протиснулся, но лучше проходить привычным путём, по верёвке через натёк. Порешив на этом, берём мешки и идём к первому водопаду. Здесь, можно сказать, "бродвей" - почти никакого лазанья. Из-под завала появляется ручей. Отмечаем, что его дебет такой же, как и осенью. Значит, на водопадах будет полоскать, как и раньше. Доходим до водопада, быстро забиваем пару новых шлямбуров, навешиваем верёвку и оставляем мешки с остальной бечевой. Поднимаемся в небольшой зальчик над водопадом, где относительно сухо и нет сквозняка от падающей воды. Всё, наша задача выполнена. Можно немного перекусить, перекурить и возвращаться наверх. На часах 19 часов вечера. Мы находимся под землёй чуть больше 4-х часов. Товарищи наверху, наверное, ужинают у костра, а кто-то, может, ещё лазает по Слону. Достаём наш небольшой перекус - сало, хлеб, банка рыбных консервов, печенье и шоколад. На гексовую печку ставим армейский котелок с водой для чая. Все трое чувствуем себя нормально и даже особой усталости не ощущаем.

Закончив ужин, перекурив и собрав мусор, начинаем идти наверх. Подъём по верёвкам занимает к нашей радости гораздо меньше времени, так как мы используем зажимы. Они ведут себя хорошо, только выявляется главный их недостаток, что все части не скреплены между собой и при перестёжках из рук норовят ускользнуть то кулачок, то оська, то обойма. Приходится быть весьма внимательными, чтобы не упустить их, потому как найти их внизу среди камней будет, практически, невозможно. Правда, предусмотрительный Слава захватил в экспедицию энное количество запасных частей, но они остались в избе. Здесь же, в случае чего, придётся опять переходить на прусики. Однако, наше движение проходит без потерь и к 22-м часам я последним из нас выхожу на поверхность. У входа меня ожидают Славик и Шкипер. Небо без звёзд и с него, плавно кружась, падают крупные снежинки. Идём к избе. Наши товарищи, по идее, должны ждать наш приход около полуночи. На подходе видим, что у костра сидят несколько человек. Завидев наши фонари, бегут к нам навстречу, и криками оповещают сидящих в избе о нашем приходе. Не смотря на снегопад, все вываливаются к костру и помогают нам переодеться. Кто-то разогревает ужин и вот мы уже, переодевшись и умывшись, уплетаем его и рассказываем наши новости. Всех радует успешное начало основной работы в Майской. Снегопад усиливается, и мы перебираемся в избу. Здесь тепло и уютно от горящих свечей. Укладываемся в спальные мешки и постепенно засыпаем.

Утром дежурные еле открывают дверь избы. Снега навалило до середины стен, по самое окошко. К ручью, костру и по другим надобностям ходим, натурально, в снежных траншеях высотой по грудь. Но зато в разрывах облаков опять проглядывает солнышко, и, похоже, погода налаживается. Хотя, впрочем, нас это особо не волнует, так как в Майской погода неизменна. Сегодня туда отправится вторая забросочная группа, которая должна доделать навеску до Старого дна и забросить туда оборудование для подземного лагеря (палатку, надувные матрацы, спальные мешки, примус, бензин и т.д.). Возглавляет группу наш "начспас" - Толик Шульга. С ним идут: уже бывавший в Майской Сергей Гордийчук, а также два новичка (Алексей Сердюк и Саша Романов). Это крепкие спортивные ребята, будущие геологи, наши одногруппники по институту. Им очень захотелось проверить себя под землёй, и они присоединились к нашей экспедиции. Ребята быстро освоили технику подземного лазанья и готовы померяться силами с Майской. Пока их четвёрка готовит личное снаряжение и проводит последнюю подгонку на "ликбезе", Чекалов, Шкипер, я и Света Липченко упаковываем транспортные мешки с лагерным снаряжением. Остальная часть команды, чтобы не путаться у нас под ногами отправляется на перевал кататься на лыжах. Перед этим, несколько человек идут к Майской, чтобы заново протоптать тропу, засыпанную ночным снегопадом. Как и вчера у нас, к обеду всё готово для выхода. Обедаем и провожаем ребят к пещере. Так как входная навеска уже готова, парни быстро, один - за одним уходят вниз, и рассредоточиваются по каскаду. Мы отправляем им сверху их груз, который по цепочке передаётся в самый низ входного каскада, где его принимает ушедший первым Сергей Гордийчук. Толик уходит последним. На часах 14 часов дня. Их контрольный срок пребывания в Майской установлен в 20 часов, т.е. завтра к 10-ти утра кто-то первый из них должен выйти на поверхность. Фиксируем это время. Кричим вниз ещё раз пожелания удачи и возвращаемся к избе. Для нас опять потекли часы ожидания. Вечер проходит в традиционных песнопениях под гитару у костра и в избе. Погода действительно установилась и небо опять усеяно неисчислимыми звёздами. В общем, вокруг нас царит та самая ночь, о которой А. Ефремов позже напишет в своей песне, - "…Та ночь прозрачна и темна, из звёзд созвездья мастерила, а у замёрзшего окна негромко пела Катерина…". Только в нашем случае пели Слава Чекалов и Шкипер.

Утром все встают пораньше и располагаются у костра в ожидании ушедших в Майскую. После завтрака несколько человек отправляются к входу в пещеру. В ожидании возвращения товарищей дежурные поддерживают в горячем состоянии еду и чай. И вот, наконец, около 10-ти часов из леса доносятся радостные крики, извещающие нас, что кто-то из забросчиков вышел наверх. Примерно через пол- часа в лагерь приходят Лёша Сердюк и Саша Романов. Их слегка пошатывает от усталости. Их комбезы изрядно подраны, есть царапины на руках, но измазанные глиной лица светятся счастливыми улыбками. Они вышли наверх. Первым делом ребята сообщают, что их поход прошёл нормально, весь груз доставлен на место назначения. Шульга и Гордийчук выходят следом за ними. Потом Лёша Сердюк делает небольшую паузу и, обращаясь к нашей тройке (Чекалов, Шкипер и я), готовящейся к последующим 3-х суточным работам в пещере, с большим чувством восклицает, - "Ребята, туда и на трое суток! Бр-р-р!". При этом его всего неподдельно передёргивает. Все смеются и бросаются разоблачать их из пещерной амуниции и переодевать в сухую и тёплую одежду. Вскоре Лёша и Саша, уже переодетые и умытые, сидят у костра и, приняв "наркомовские-дырошные" сто грамм, уплетают горячий завтрак. Минут через сорок в сопровождении встречающих приходят Шульга и Гордийчук. Как бывалые пещерники они выглядят менее подрато и стараются сдерживать свои эмоции, но радость возвращения к солнцу сквозит и в их репликах. Ребят также быстро переодевают и подчуют завтраком. Сергей и Толик более подробно рассказывают нам о перепитиях работы их группы в пещере и с чувством "выполненного долга" вслед за Лёшей и Сашей отправляются в избушку спать. Чтобы меньше беспокоить ребят, большая часть группы отправляется на прогулку в Голубой каньон, а несколько оставшихся человек помогают нашей тройке подготовить транспортные мешки для нашего 3-х суточного выхода в пещеру. Так как нам предстоит вести топоработы, то мы решаем подготовить всё необходимое сегодня и выступить в пещеру на следующее утро с максимально свежими силами. Сроки экспедиции позволяют нам эту небольшую задержку. Вечер проходит в наших традиционных песенно-игровых занятиях, в которых принимают активное участие уже отдохнувшие забросчики.

На следующее утро, встающий с восходом солнца, Слава Чекалов будит меня и Шкипера. Дескать, пора собираться в дыру. Стараясь не будить товарищей, нехотя вытряхиваемся из тёплой избы на мороз и начинаем собираться. Дежурные готовят быстрый завтрак для нас, чтобы не пропало наше раннее вставание. И вот уже в 9 утра, вместе с немногими провожающими, мы стоим у входа в Майскую. Оговариваем с начспасом контрольный срок нашего возвращения. Это 22 часа ночи через трое с половиной суток. Все немного волнуются. Ведь это первый опыт нашего многосуточного похода под землю. Как всё обернётся?

Первым спускается Шкипер, его задача тащить наш груз и помогать нам со Славиком вести топосъёмку, поэтому следом отправляем ему наши трансы. За ним идёт Чекалов, и вот мы уже делаем первые компасные засечки, и я записываю результаты первых замеров по компасу и рулетке. Славик уходит дальше вниз, а я, попрощавшись с провожающими, спускаюсь на его место, и мы повторяем цикл замеров. Как только мы уходим с поверхности и включаемся в методичную монотонную работу по топосъёмке, все предстартовые волнения уходят и наши мысли заняты только выполнением конкретных действий. Время летит незаметно.

Кто занимался топоработами в пещере, тот знает сколь трудоёмко это дело. Поэтому, дойдя всего до 2-го водопада, мы без особого удивления обнаруживаем, что работаем уже 8 часов. Пора перекусить, тем более, что наверху уже ужин, а у нас только обед, что по нашему субъективному пещерному времени воспринимается весьма нормально. Находим удобную, где не так сквозит, боковую нишу. Распаковываем транс и на гексовой кухне готовим горячий обедо-ужин в виде какого-то супчика, каши и, конечно, чая. Одновременно отдыхаем от трудов праведных и набираемся сил для продолжения работы, так как по плану мы должны сегодня дойти до Старого дна, где предварительно намечено устройство подземного лагеря. У всех настроение и самочувствие нормальное. Никто не ощущает холодовых пробоев и не мёрзнет. Это для нас один из главных показателей.

Обед занимает около часа и, как всё хорошее, проходит очень быстро, и вот мы уже опять продолжаем свой нелёгкий топотруд. Работа идёт штатно и это для нас самый лучший показатель. По окончании второй рабочей восьмичасовки мы достигаем Старого дна. Здесь нас поджидает, ушедший несколько раньше вперёд, Шкипер. Возле него лежат трансы с нашим подземным лагерем, доставленные накануне группой заброски. Виктор уже успел осмотреться в окрестностях залах и предлагает разные возможные места установки палатки.

Базироваться на самом Старом дне нам не очень-то нравится, довольно сыровато и гуляет весьма ощутимый сквозняк. Шкипер предлагает немного вернуться и посмотреть нишу, которую он обнаружил в боковом ходе, отходящем из-под последнего (4-го) водопада. Оставив пока трансы в зале, идём смотреть это место. Поднимаемся под водопад и проходим в боковой меандрик с кальцитовыми натёками, который делает влево от основного хода небольшую петлю и дальше небольшим колодчиком (глубиной около 5-ти метров) опять соединяется ниже с основным ходом. На повороте меандра, перед колодцем, с левой стороны есть ниша высотой от полутора метров до полуметра и шириной около двух метров. Пол ниши завален некрупными обломками, глиной и песком. Самое главное, здесь относительно сухо и нет сквозняка. Прикидываем, что если расчистить пол от глыб, то в нише можно поставить палатку, в которой правда нельзя будет встать, но нам это и не обязательно. Перед палаткой, над колодцем хоть и тесновато, но достаточно места для размещения снаряжения и кухни. Вода рядом, в основном ходе под водопадом. Всем троим место нравится и мы начинаем устраиваться. Пока мы со Славиком расчищаем и выравниваем пол ниши, Шкипер перетаскивает трансы с лагерным снаряжением. Ну вот, площадка готова. Распаковываем мешки и с большим удовлетворением отмечаем, что спальники, палатка и матрацы абсолютно сухие. Наши усилия по тщательной упаковке не пропали. Можно рассчитывать на комфортный отдых. Ставим палатку, укладываем в неё надувные матрацы и спальники. Место сразу же преображается. Здесь становится гораздо уютнее и даже, нам кажется, теплее. Теперь можно снять верхние и гидрокомбезы, приготовить ужин и отдыхать. Ведь мы "на ногах" уже 20-й час. Первым разоблачается Слава и "ныряет" в палатку. высунувшись из неё, он собирается готовить еду. Передаю ему вынутый из транса заправленный примус и наши питательные припасы. Пока Шкипер идёт с котелками по-воду, начинаю снимать пещерные "доспехи". Славик разжигает примус и тут происходит такой казусный случай, который ставит под угрозу нашу дальнейшую подземную работу, но всё по порядку.

Итак, разложив припасы, Славик ставит на площадке перед палаткой примус (сам он стоит на четвереньках в палатке), зажигает таблетку гекса, кладёт её под форсунку примуса для его разогрева и тут, из бачка под форсункой вырывается полуметровый всполох пламени, благо, направленный в сторону от палатки. Примус начинает угрожающе гудеть, с явным намерением рвануть. Славик кричит: - "Мужики! Что делать?!". Я, ошарашенный, стою на соседнем уступе в позе цапли, пытаясь стащить с ноги штанину гидрокомбеза и сообразить, какой совет дать Славе. На ум приходит спихнуть примус в колодец, пока он не рванул, и я даю Славе команду: - "Пинай!". В разрезе входа палатки, над правой рукой и ухом Славика появляется его нога и пинает примус с уступа в колодец, где он продолжает гореть с удвоенной силой, так как к первому факелу добавляется второй - из клапана в пробке бачка. Весь колодец и наша ниша освещены, как днём. За моей спиной в щели меандра ёрзает Шкипер, принёсший воду. Он не в курсе происшедшего, но видит на потолке зарево и вопрошает, что у нас случилось, и просит пропустить его, тоже насладиться этим "феерическим" зрелищем. Пропускаю его на уступ, теперь уже свободный от примуса, и продолжаю раздеваться. Сейчас, когда первое нервное напряжение от случившегося уже прошло, начинаем понимать, что можно было принять и другое решение. Например, накрыть примус мокрым комбезом и загасить огонь, но, что сделано, то сделано. Надо думать, как действовать дальше. Ясно, что горячий супчик и чай нам на ужин не светит. Славик предлагает закусить всухомятку тушёнкой, салом, консервами, шоколадом и лечь отдыхать. Дескать, утро вечера мудренее, тем более, что наши усталые мозги хотят только спать и ничего путного пока придумать не могут. А наверху сейчас около 7-ми утра и начинается рассвет. Мы же, перекусив, укладываемся спать. Так заканчиваются первые сутки нашего пребывания в Майской.

В палатке тепло и удобно, поэтому быстро отключаемся и проваливаемся в глубокий сон. Просыпаемся разом, как по команде. На часах 17-ть, значит, мы проспали 10 часов. Все чувствуют себя отдохнувшими и бодрыми. Решаем, что же делать дальше. Шкипер, делая утренний моцион, сходил вниз и принёс сгоревший примус. Осматриваем его и приходим к выводу, что починить его в пещерных условиях не получится, так как выгорели все прокладки и уплотнители, которые имеются только в ремнаборе наверху. Запаса гекса у нас нет, а без горячей пищи успешная дальнейшая работа под землёй нам кажется весьма сомнительной. Собираться и уходить на поверхность нам также не хочется. Мы так упорно готовились к этой работе и не желаем отступать. Славик начинает рассуждать вслух, что мол, если налить бензин в открытую тару и зажечь, то никакого взрыва не будет. Он должен просто гореть и на этом пламени, как на костре можно попробовать готовить еду. Правда, расход бензина будет намного больше, чем в примусе, и сильно закоптятся котелки. Нас эти отрицательные моменты не волнуют, так как у нас солидный запас бензина (целых 5 литров), которого должно с лихвой хватить при любом расходе, а котелки и так закопчёны на костре. Остаётся придумать, в чём жечь бензин и как пристраивать на огонь котелки. Этот вопрос Слава решает очень быстро. Достаёт пятисотграммовую жестяную банку, из-под вчера съеденной тушёнки, и вкладывает в неё ветрозащитный кожух от примуса. Его идея проста - в банку наливаем бензин, на кожух ставим котелок и поджигаем. Надо только обеспечить зазор для равномерного выхода паров бензина и пламени, так как высота банки и кожуха одинаковая. Славик извлекает из самоспаса ножницы и аккуратно обрезает стенку банки по кругу на высоту около 1-го сантиметра, делая необходимый зазор. Собираем конструкцию и ставим на неё котелок. Он стоит на кожухе весьма устойчиво. Решаем испробовать эту приспособу и, от исхода опыта, окончательно определить свои действия.

Шкипер по подсказке Славика наливает в банку бензин на 2/3 от её ёмкости, ставит сверху котелок и поджигает. Как и предполагалось, с небольшим хлопком бензин начинает гореть равномерно (почти как на примусе) вокруг дна котелка. Правда, по мере разогрева даёт несколько всполохов, поднимающихся выше котелка. Примерно через 20 минут вода в котелке закипает и Виктор загружает туда тушёнку и полуфабрикат рисовой каши, которая ещё через 20 минут доходит до полной готовности. К этому же моменту выгорает и весь бензин в банке. Даём ей остыть (это происходит за несколько минут), наливаем на 1/3 бензин, и ставим воду на чай, а сами приступаем к поеданию горячей каши. Все заметно повеселели и оживились. Наш "примус НСС", как сразу окрестил эту приспособу Шкипер, успешно работает, и мы можем спокойно продолжить нашу подземную работу. Попивая горячий чай, мы уже с юмором вспоминаем вчерашний "пожар" и даже просим Славика повторить выполненный им трюк по пинанию примуса. Славик пытается это воспроизвести, но у него никак не получается. Забегая вперёд, скажу, что потом, когда мы вышли на поверхность, в абсолютно удобных условиях, с множеством попыток Слава так и не смог воспроизвести позу, в которой он пинал примус в колодец. Это случай можно добавить в копилку неразгаданных возможностей и действий человеческого организма, находящегося в состоянии нервного напряжения. Однако, пора вернуться в Майскую.

Плотно закусив полноценной горячей пищей, по очереди облачаемся в комбенизоны и спускаемся на Старое дно, откуда нам предстоит продолжить топосъёмку. Перед нами "шкуродёр Чалова (или БДСа)". Его просто проползти - не сахар. А как проводить замеры? Решаем, что вторым, задом - наперёд, будет лезть Славик, как самый гибкий и изворотливый из нас, а его движение по шкурнику будет корректировать ползущий спереди Шкипер. Я замыкаю всю кавалькаду, веду записи и делаю со Славой замеры. Время - 20 часов. Наверху уже ночь, а у нас только начинается рабочий день. Что ж, такова природа пещер. Здесь всё не так, как на поверхности - своё время, климат и жизненные понятия.

Ребята по одному втискиваются в лаз. Настаёт моя очередь и вот уже опять стандартные команды: азимут, угол, длина, ширина и высота. Медленно двигаемся по шкурнику, переползая от одного съёмочного пикета к другому. Труднее всего приходится Славе, который ползёт задом - наперёд, и не имеет возможности даже оглянуться, и просмотреть путь движения. Правда, ему оказывается словесная помощь Шкипером, но насколько она действенна, можно судить по потоку идиом, сопровождающих сованье Славы по ходу. Наконец, спустя два часа, мы вываливаемся в основной ход, где можно посидеть, привалившись спиной к стене и похлебать водички из ручья, протекающего под задницей. Объявляется гигантский перекур, так как нам надо существенно отдохнуть, остыть и отдышаться после двухчасового ползанья. Однако, в воде долго не посидишь, да и надо продолжать работу, поэтому минут через 15-20 мы возобновляем своё движение. Размеры хода увеличиваются, мы продвигаемся быстрее и вскоре выходим в первый "зашкуродёрный" зальчик. Ему надо дать название. Разбредаемся по залу и осматриваем его уголки. Особо внимательно это делает Слава - он здесь впервые, но и мы с Виктором открываем для себя много нового, так как в предыдущие посещения мы его осмотрели мельком. Показываю ребятам бирюзовый сталактит. Нашему удивлению нет предела, раньше нам такого видеть не доводилось. Слава узрел в рельефе зала подобие сцены с задниками и драпировками. Предлагает назвать зал Студией, так как на большее размеры не тянут. Мы со Шкипером соглашаемся, название вписывается в пикетажку и мы продолжаем двигаться дальше. На нашем пути возникает следующий зальчик. Здесь долго не задерживаемся - осматривать особо нечего. Проходящий по средине зала каньонообразный тальвег ручья однозначно определяет его название - Колорадо. Идём дальше и выходим к известному нам минисифону. Шкипер оброняет: - "Вот и наша купель", и название "Купель" фиксируется в топожурнале. Мы отмечаем, что уровень воды нынче ниже известного нам, и видна воздушная прослойка под потолком толщиной около 10 сантиметров. Всё равно надо подныривать, одевая капюшон гидрокостюма. После Купели снимаем тупиковый зал Спящего мамонта, возвращаемся в основной ход и выходим на уступ, где я остановился 2 года назад. Сейчас здесь навешена короткая верёвка, по которой мы спокойно спускаемся в обвальный зальчик. Шкипер предлагает здесь передохнуть и перекусить, так как дальше в последующих ходах будет трудно добраться до воды. Мы работаем уже шесть часов, и подкрепиться не помешает. Перекусываем салом, хлебом, печеньем и шоколадом. Запиваем водой и перекуриваем. Виктор хочет, чтобы мы со Славиком сами нашли продолжение хода среди обвальных глыб. Весьма быстро за одним из "чемоданов" мы обнаруживаем в стенке узкую щель с порослью острых кораллитов. Сомневаемся, что сюда можно пролезть, но Шкипер подтверждает, что это и есть тот самый шкуродёр "С днём рожденья". Да, перспектива не из приятных. Успокаивает лишь факт, что ход короткий и за ним больше нет подобных "прелестей". Просачиваемся по очереди сквозь этот, по истине, шкуродёр и осматриваем свои комбезы. Слава Богу, убытки небольшие. Кое-какие дыры в верхней одёжке, но гидрокостюмы целы.

Продвигаемся дальше, выходим в обвальную галерею и испытываем ощущения, подобные испытанным Шкипером и сотоварищами в прошлом году. Действительно, кажется, что мы вышли на поверхность и бредём по каким-то осыпям, только сейчас мы точно знаем, что наверху всё завалено снегом, которого здесь, конечно, нет. Зато периодически, в отдельных местах галереи, среди угловатых бесформенных обвальных глыб известняка, отмечаем высыпки хорошо окатанных галек и валунов. Присматриваемся к ним и определяем, что состав и размер галек такой же, как и в перекрывающих известняки пермских красноцветных конгломератах. Это значит, что над этими местами потолок полости вскрыл верхний контакт известняков и частично вдаётся в конгломераты. А это, в свою очередь, указывает, что полость располагается в блоке известняка перекрытого пермской толщей и вряд ли выйдет в Голубой каньон, как первоначально ожидалось нами. Но это, так - информация к размышлению, а пока нам надо делать топосъёмку. Для определения боковых конфигураций хода задействуем Шкипера на "полную катушку". Он носится то влево, то вправо поперёк основного хода и делает со Славиком дополнительные замеры, позволяющие более точно отобразить абрис галереи и последующего за ней огромного зала. Наконец, мы подошли к сложенному в его конце каменному туру и надписи, оставленной нашими первопроходцами в прошлом году. Видим сугробообразные скопления кристаллов белого и кремового цвета какой-то соли. Отбираем и герметично упаковываем в специально принесённый для этой цели контейнер пробу для анализа этой минеральной субстанции. Устраиваем небольшой перекур и решаем назвать пройденную галерею и зал - Анфиладой и Залом НСС соответственно. Определяемся, что нам делать дальше.

Сейчас около семи утра. Мы на ногах 14 часов, но чувствуем в себе силы поработать ещё пару-тройку часов, тем более нам очень хочется заглянуть в ещё неизвестную часть пещеры. Договариваемся, что идём дальше и ведём топосъёмку в течении двух часов, потом возвращаемся сюда, перекусываем и идём отдыхать в лагерь. За залом ход сужается и под ощутимым уклоном уходит вниз. Из-под завала выныривает ручей, и дальше мы идём вдоль его русла, которое приводит нас в наклонный зал приличных размеров, проработанный в известняке, практически чёрного цвета. Из-за отсутствия в нём натёков и царящей вокруг черноты даём ему рабочее название - зал Чёрный койот. За залом ручей уходит в щелевидный меандр, по которому можно двигаться дальше, поднявшись в распорах на несколько метров над ручьём. Все уступы и полки хода засыпаны кристаллами соли, аналогичной высыпкам в Зале НСС. Только здесь гораздо большее разнообразие форм и размеров кристаллов, а также гаммы их цветовой окраски. Такого под землёй нам видеть ещё не доводилось. Нас весьма огорчает тот факт, что здесь нельзя, буквально, и шагу ступнуть, чтобы не разрушить хоть части кристаллов, но, к сожалению, летать мы не можем, и другого пути у нас нет. Стараясь нанести как можно меньший урон этому природному чуду, проходим след- вслед, как разведчики на минном поле, ещё метров пятьдесят и понимаем, что мы попали в какой-то вертикальный лабиринт. Ручей булькает где-то далеко внизу. Вверх, в черноту уходит щель, по которой в распорах можно двигаться с одинаковым успехом вперёд, вниз, вверх и даже по диагонали. Здесь надо сначала сделать предварительную разведку проходов и определиться с генеральной линией хода полости, так как двигаться дальше с топосъёмкой наугад не имеет смысла. К тому же определённое нами время для движения вперёд, в два часа, подходит к концу. Надо возвращаться. Для закрепления последнего съёмочного пикета прибиваем к стене шлямбурным крюком, заранее приготовленную небольшую пластинку из нержавеющей стали, на которой Славик выбивает буквы НСС и сегодняшнюю дату. С чувством выполненного долга поворачиваем назад. Так же осторожно пробираемся к залу Чёрного койота и далее, набирая ход, к Залу НСС.

Возле тура, на насиженном месте, останавливаемся подкрепиться и немного отдохнуть. Время - пол-десятого утра. Начались третьи сутки нашей подземной жизни. Наверху друзья, наверное, завтракают, а у нас не поймёшь что. То ли поздний обед, то ли полдник или ранний ужин. А проще, захотелось есть и мы уплетаем оставшееся сало, рыбные консервы и сгущённое молоко. Запив всё это водичкой из ручья, закуриваем и обмениваемся впечатлениями. Все трое отмечаем, что в этой части пещеры атмосфера несколько теплее, чем в ходах, где открыто течёт ручей, а также и влажность ощущается намного меньше. Наши верхние защитные комбезы, практически, высохли за время пребывания здесь. Предполагаем, что этот микроклиматический нюанс может быть как-то связан с образованием присутствующего здесь кристаллического субстрата, пока неизвестного нам состава. Как выяснилось потом, наша гипотеза была недалека от истины.

После обеда нас начинает тянуть в сон, и мы сразу же, единогласно, решаем немного покемарить. Выключаем фонари, закрываем глаза и тут же отключаемся. Кажется, через мгновение открываю их снова и ощущаю сильный озноб. Первая мысль, как можно так замёрзнуть за такое короткое время. Включаю фонарь, смотрю на часы и вижу, что, оказывается, прошёл целый час, а впечатление, что закрыл глаза и тут же их открыл. Часовой сон сделал своё дело. Я чувствую себя гораздо бодрей. От света моего фонаря просыпаются Славик и Шкипер. Тут же начинают прыгать на месте, чтобы прогнать озноб. Они удивляются, узнав, сколько мы спали, так как у них такие же ощущения, как и у меня, будто прошло одно мгновение. Тем не менее, бодрость ощущают и они. На этой волне и чтобы быстрее согреться, выступаем в путь к лагерю. Заряда нашей бодрости хватает, от силы, на час. Усталость наваливается опять, и мы продолжаем движение почти на "автопилоте". Наконец, через четыре часа мы приходим к нашей палатке, которая нам кажется родным домом, и мы понимаем, как здорово, что она у нас здесь есть. С удовольствием разоблачаемся из комбенизонов, запаливаем наш самодельный "примус" и вскоре вкушаем горячий гороховый супчик, какую-то кашу и, самое главное, горячий чай. Заканчивается 25-й час нашего рабочего цикла. Время - 18 часов. Наш пещерный вечер совпадает с вечером на поверхности. Пора на боковую. Устраиваемся в палатке и быстро засыпаем.

Просыпаемся в 8 часов утра, проспав 14 часов, как один час. Вылезать из тёплого спальника неохота. Хорошо, что Шкиперу нынче очередь быть дежурным. Выпроваживаем его из палатки и с удовольствием валяемся со Славиком ещё некоторое время, пока готовится завтрак. Хотим мы или не хотим, но надо подниматься. До конца контрольного срока нашего пребывания в пещере остаётся 13 часов, а нам ещё надо собрать, упаковать лагерь и пройти длинный путь наверх. Позавтракав, приступаем к сборам. По ходу, решаем оставить здесь палатку и оставшийся бензин для будущей экспедиции. Наша палатка абсолютно сухая и мы думаем, что, запакованная в полиэтилен, она спокойно пролежит до осени, когда мы планируем опять вернуться сюда. Остальное барахло запихиваем в трансы. Получается 3 мешка, по одному на нос. Это радует, но нам ещё предстоит снимать навеску и, значит, постепенно будет добавляться груз верёвок и железа. В одиннадцать утра, уже полностью собранные и одетые, устраиваем перекур на дорожку и начинаем свой путь на поверхность. До конца контрольного срока у нас остаётся около 11 часов, плюс резервные 2 часа. Думаем, что мы уложимся в этот срок при любом раскладе. Благодаря высокому взаимопониманию и слаженной работе, наша схоженная команда продвигается вверх довольно быстро. Этому также способствует использование нами наших самодельных самохватов, которые позволяют проходить вертикальные навески на каскадах в 2-3 раза быстрей, чем на схватывающих узлах. Однако, выявляется и их существенный недостаток - разборность конструкции при одевании и снятии с верёвки. Из-за этого несём некоторые потери. Так к моменту, когда мы выходим наверх второго водопада, нами потеряно в общей сложности полтора зажима (одна обойма и две оськи). Если бы не запасливость Чекалова, прихватившего энное количество запчастей, кое-кому из нас уже пришлось бы использовать узлы. На прохождение этого отрезка пещеры, который составляет, приблизительно, половину пути от нашего подземного лагеря до поверхности, нами затрачено 4 часа. У нас появляется шанс выйти наверх до наступления ночи и мы хотим его использовать. Для этого решаем оставить весь груз здесь, на втором водопаде и дальше идти налегке, взяв только личные самоспасики. Наверху остались ребята, которые хотели приложить свои силы в Майской, и мы представляем им такое "удовольствие" (поработать на выемке снаряжения). Без кулей двигаемся дальше компактной группой, имея постоянный визуальный контакт друг с другом. Через два с половиной часа останавливаемся на последний подземный перекур на перестёжке в середине входного каскада. Отсюда уже виден слабый свет поверхности и нам остаётся сделать последний небольшой рывок до "рая".

Договариваемся сильно не шуметь наверху, чтобы не взбудоражить товарищей раньше времени. Собраться всем троим на поверхности, и в полном составе разом заявиться в лагерь, сделав некий сюрприз ожидающим друзьям. Действуем по плану. Через полчаса мы наверху. Время - 18 часов. На Дженту опускаются сумерки, но для наших привыкших к темноте глаз и этот приглушённый свет кажется весьма ярким. Мороза нет. Пахнет талым снегом, хвоей и ещё кучей лесных запахов, которые замечаешь только в первые минуты выхода из специфической атмосферы пещеры. Мы каждой клеточкой тела испытываем необыкновенную радость и ликование от возвращения на землю. Это чувство невозможно описать словами. Его надо просто ощутить. Наверно, это и есть те самые мгновения счастья, которые так необходимо периодически ощущать каждому человеку, ибо они, возможно, и являются главным смыслом нашего бытия.

Ну вот, первые восторги возвращения улеглись, и мы топаем по тропе домой, в лагерь. На подходе к избе мы видим, что наши товарищи собрались на ужин у костра и, как мы и предполагали, ещё не ожидают нашего возвращения. Ведь мы вышли на целых 4 часа раньше контрольного срока, затратив на весь путь от Старого дна до входа всего семь часов. Это, кстати, наш некий рекорд. Раньше на этот путь, даже налегке, затрачивалось 11-12 часов.

Сюрприз удался. Друзья замечают нас, когда мы уже подходим к избе. Поляна взрывается громкими воплями радости по поводу нашего возвращения. Ужин прерывается. Миски и ложки мгновенно отставлены, и все бросаются к нам с рукопожатиями и объятиями. Нас встречают как космонавтов. Мы успеваем только поворачиваться, когда с нас снимают наши пещерные "кропотья" и переодевают в чистые, сухие и тёплые одежды. Минут через десять-пятнадцать, умытые и переодетые, мы уже сидим на лучших местах у костра. У нас в руках миски с дымящимся варевом и стаканы с "наркомовскими" дозами. Вокруг счастливые лица друзей, искренне радующихся нашему благополучному возвращению.

Пока едим, успеваем рассказать ребятам кое-что из наших приключений. К концу ужина начинаем ощущать расслабляющее действие выпитой водки и, несмотря на раннее время, отправляемся спать в избу. Ребята остаются у костра, чтобы не мешать нашему засыпанию.

На следующий день наша троица спит почти до обеда. Ночью мы не слышали, как укладывались наши друзья, и утром не прореагировали на их подъём. Только непреодолимый "зов природы" заставляет нас покинуть тёплые спальники и выбраться на свет божий.

Снег заметно осел и уплотнился. На его поверхности под действием дневных оттепелей и ночных заморозков образовались крупные звездообразные, ледяные кристаллы, грани которых в солнечных лучах переливаются всеми цветами радуги, подобно огранённым алмазам. Воздух насыщен почти весенним теплом. Можно разгуливать в одних рубашках, не ощущая температурного дискомфорта. Некоторые наши товарищи даже разделись по пояс и принимают солнечно-воздушные ванны.

Усаживаемся у костра и уплетаем свой завтрак-обед. Попутно узнаём, что Сергей Гордийчук, Володя Федосовский, Вася Сахаров и Володя Климов около 10 утра отправились в Майскую вынимать снаряжение. Так как в группе участвуют малоопытные ребята, им начспасом назначен контрольный срок выхода на поверхность через 12 часов, т.е. в 22 часа.

Народ терпеливо ждёт, пока мы утолим голод, а потом требует подробный отчёт о проделанной нами работе. Дополняя и перебивая друг - друга, обрисовываем ребятам перепитии нашего похода. Конечно, это делается с определённой долей юмора, поэтому описание эпизода с горением примуса вызывает бурю веселья и восторга, хотя, конечно, по серьёзному, они понимают, какую драматическую ситуацию нам пришлось пережить. Наибольшее восхищение и эмоции у народа вызывает наше описание галереи с кристаллами неизвестного минерала. Всем хочется увидеть их своими глазами. Распаковываем контейнер с отобранной пробой на анализ и показываем им кристаллы.

После того, как любопытство товарищей удовлетворено, устраиваюсь на солнечном месте, чтобы провести предварительную обработку нашей топосъёмки, так как всем хочется поскорей узнать, какой глубины достигла пройденная нами часть пещеры. К вечеру удаётся пересчитать углы, расстояния и выйти на конечную цифирь. Из моих расчётов получается, что глубина последнего пикета составляет 511м.?! Это означает, что Майская на данный момент занимает второе почётное место после п.Снежной, среди известных пещер Кавказа. Обнародую эту новость, которая тут же вызывает новую волну восторга моих товарищей. Кто-то проверяет расчёты и вскоре получает тот же результат. Всё верно.

Здесь, наверное, у знающих людей возник вопрос по поводу указанной выше глубины, так как уже давно в спелеолитературе закрепилась полная глубина Майской - 500м. Поэтому считаю необходимым отвлечься от основной темы и провести разборку данного момента несоответствия. Сначала, как появилась и закрепилась в литературе глубина 500м. В 1987г. под редакцией Дублянского В.Н. и Климчука А.Б. был сформирован и издан "Кадастр крупнейших карстовых полостей Кавказа". При формировании этого кадастра разные спелеосекции подавали в редакцию имеющиеся у них материалы исследований пещер. На сколько я в курсе, по Майской было подано три описания - от Московской, Ростовской и нашей, тогда уже Черкесской, спелеокомиссий. В этих описаниях фигурировали соответственно такие глубины пещеры как: 460, 500 и 620м. Чем руководствовалась редакционная коллегия, я конечно не знаю, но в кадастровом описании была зафиксирована глубина - 500м, которая потом стала появляться и в других спелеоизданиях.

Теперь, по поводу нашей топосъёмки и полученных нами данных. Как уже было написано выше, мы в то время были студентами - геологами, и на тот момент уже прошли обучение и солидную практику по работе с мерной лентой и горным компасом, так как в профессиональной геологической работе проведение полуинструментальной съёмки является важным составляющим элементом. То есть, я хочу отметить, что мы имели достаточный профессиональный навык ведения полуинструментальной съёмки, обеспечивающий необходимую точность измерений. Иными словами, возможные ошибки наших замеров укладывались в существующие нормативы этих работ. Кроме того, на отдельных участках пещеры, мы с Чекаловым делали независимые, двойные замеры азимутов и углов хода, проверяя качество работы друг - друга, и получали практически одинаковые результаты. Таким образом, у нас нет оснований не доверять своим данным. Исходя из этого, можно дальше провести следующие измышления. Общепринято, что полуинструментальная съёмка допускает 6-ти процентную ошибку результата. Тогда максимальная ошибка определённой нами глубины может составить порядка 37-ми метров. Отняв эту величину от 511 метров, получаем глубину 474м. Но ведь это глубина точки в пещере, от которой до конечного сифона полости находятся три вертикальных каскада (5-й, 6-й и 7-й водопады), суммарная высота которых составляет порядка 60 метров. А между ними расположены довольно протяжённые хода, имеющие существенный уклон. За счёт этих ходов полость может набрать амплитуду, как минимум, 20-40м. Таким образом, получается, что, даже если использовать максимальные ошибки в сторону уменьшения, глубина Майской должна быть в пределах 550-575м. А кто даст гарантию, что эти ошибки были сделаны только в одну сторону? Тогда можно допустить, что глубина пещеры может быть и более 600м, что, лично мне и кажется, более соответствующим действительности. Эти рассуждения я привёл здесь с главной целью показать, что вопрос с глубиной Майской, отнюдь, не решён и требует серьёзного уточнения, которое можно выполнить, сделав заново съёмку пещеры современными, более точными методами. Вот почётная задача для нынешнего молодого поколения спелеологов. Однако, пора вернуться на Дженту.

Наступила ночь. Ждём возвращения ребят из Майской. По нашим расчётам им пора бы уже и появиться. В 21 час первым приходит С.Гордийчук и оповещает нас, что у них всё нормально, просто молодые ребята устали, идут медленно, да ещё Федосовский сильно намок при подъёме на первый водопад из-за какой-то неполадки с гидрокостюмом. Надо кому-то пойти к входу и помочь парням поднять мешки наверх. Взяв фонари, к пещере отправляется бригада "быстрого реагирования" во главе с Толиком Шульгой. Примерно, часа через полтора ребята притаскивают трансы и приводят Климова и Сахарова. Видно, что им прилично досталось от пещеры, но они весьма довольны, что с честью прошли это испытание. Им помогают переодеться, кормят и укладывают спать. Ждём Федосовского. У входа в Майскую дежурит наш начспас и, так как от него нет никакого тревожного сигнала, мы уверены, что с Володей всё в порядке, а его задержка связана с какими-то техническими причинами. Около полуночи в сопровождении Шульги приходит и Федосовский. Володя мокрый насквозь и сильно замёрз. Быстро переодеваем его в тёплую сухую одежду, предварительно растерев снаружи и изнутри водкой. После чего он "оживает" и принимается за ужин. Кто-то спрашивает у Володи, дескать, чего тот так долго поднимался на входном каскаде. На что Володя, с присущим ему юмором, отвечает, что мол, ел малину. Как выяснилось потом, под этим ответом имелась конкретная подоплёка.

Началось с того, что при подъёме на первый водопад у Володи разжгутовался гидрокостюм и штаны наполнились водой. Он даже не мог от тяжести поднять ногу. Вися на стременах, он умудрился перевернуться вверх ногами, чтобы вылить воду из штанов и зажгутовать комбез заново. Во время этих манипуляций вода затекла и в верхнюю часть туловища. Володя намок полностью и получил сильнейший холодовой удар. В довершении этих бед, выйдя на водопад и отстёгиваясь от верёвки, он растерял составные части зажимов и вынужден был дальше подниматься на схватывающих узлах, что резко замедлило его движение. Он шёл замыкающим и пока преодолевал каскад на Натёке, ребята ушли с грузом вперёд и начали переправлять его наверх на входном каскаде. Когда Володя подошёл к входняку, парни ещё работали на нём, и ему пришлось некоторое время ждать, пока освободится верёвка для подъёма. За это время он, естественно, сильно замёрз и начал испытывать сильное переохлаждение, которое, уже во время подъёма на входняке, накрыло его красочными галлюцинациями. Вместо стен и пола хода Володе виделись зелёная трава и заросли кустов малины с гроздьями спелых ягод. Под ногами сновали белые мыши. Благодаря словесной поддержке ожидающего его выхода наверху Толика Шульги, Федосовский смог сконцентрировать свои силы, преодолеть видения и самостоятельно благополучно выйти из пещеры.

Таким образом, основные работы экспедиции были закончены. Осталось вымыть, просушить снаряжение и организованно отступить домой, что мы и сделали спустя два дня. Итоги экспедиции были весьма успешны. Все вернулись живые и здоровые. Сделана топосъёмка пройденных ходов пещеры, к которым удалось добавить ещё один новый зал и галерею с кристаллами. Отобрана проба для определения их состава. Получен положительный опыт организации многодневных подземных работ с использованием ПБЛ. Проведено практическое обучение новичков секции. Испытано в "боевых" условиях новое снаряжение.

Вернувшись в Новочеркасск и приступив к учёбе в институте, мы занялись обработкой результатов экспедиции. Первым делом, были отстроены топоплан, разрез и сечения Майской. Результат чистовой обработки материалов топосъёмки подтвердил предварительные расчёты достигнутой глубины пещеры. Наложив проложение ходов полости на топо и геологическую карту местности масштаба 1:10000, мы получили подтверждение и другого нашего предположения, что полость в районе Анфилады и Зала НСС находится в блоке известняков, перекрытых толщей пермских конгломератов и отходит от каньона на приличное расстояние, хотя, в целом, линия хода имеет параллельность с конфигурацией русла р.Левый Рожкао.

Пробу кристаллов мы отдали нашим преподавателям Н.Д. Заболотному и В.В. Якушеву для их определения методом рентгено-структурного анализа. Вскоре мы получили от них результат. Данное минеральное образование являлось мирабилитом. Надо отметить, что мы самостоятельно с помощью справочников по минералогии пытались определить данный минерал и получили три возможных варианта, среди которых фигурировал и мирабилит. Этот вопрос был закрыт.

Оставалась ещё одна нерешённая техническая проблема - это наши зажимы. В течение экспедиции мы потеряли значительное количество их составных частей, и надо было думать об их замене. На основе приобретённого опыта мы уяснили, что конструкция должна быть неразборной. По возвращении домой, Слава Чекалов, практически сразу, приступил к созданию новой конструкции зажимов. К концу зимы у него появился подходящий вариант, который он представил нам в виде пары опытных образцов, сделанных им вручную в домашнем гараже. У него получилась оригинальная конструкция из двух подвижных обойм, асимметрично закреплённых вместе с зажимным кулачком на наглухо расклёпанной оси. Зажим одевался и снимался с верёвки за счёт раздвижения и небольшого поворота обойм. Их асимметричность исключала возможность самопроизвольного выстёгивания верёвки при движении и изменении нагрузок. Зажим держал, практически, на любом диаметре верёвки - от репшнура (6мм) до самой толстой основной (14мм). Правда, вес и размер зажима получился раза в полтора больше первоначального варианта, но нас это не смущало. Был также ещё один недостаток. На сильно натянутой верёвке снять и одеть зажим было проблематично. Однако такой необходимости в нашей практике не было, и мы пропустили этот изъян. С такими моментами и в дальнейшем нам также встретиться не пришлось. Впоследствии мне приходилось видеть великое множество различных зажимов, но конструкции, подобной изобретению Славика, не встретилось.

В общем, зажим решили запустить в серийное изготовление, и к середине весны совместными усилиями нами были сделаны шесть пар новых зажимов, которые были обстоятельно испытаны во время тренировок на скалах. Техническая проблема была решена и мы были готовы к новой встрече с Майской.

сентябрь 1978

Летняя производственная практика разбросала нас по разным уголкам бывшего СССР от Кавказа до Кольского полуострова, Казахстана и Чукотки. Поэтому в силу разных жизненных обстоятельств, на заранее объявленную на 20 сентября встречу в Новочеркасске собрался далеко не полный контингент предполагаемых участников экспедиции. Отсутствуют такие ключевые фигуры как, С. Чекалов, БДС, С. Гордийчук и Г. Сахаров. Зато имеются А. Шульга, Шкипер, ваш автор, В. Федосовский, С. Пономаренко, С. Журавлёв, В. Сахаров, В. Климов, а также двое прибывших на "спелеопрактику" ростовчан Коля Боровой и Рашид (к сожалению фамилию забыл), и наше тыловое обеспечение Света Липченко и Катя Титова. В общем, состав достаточно боевой и мы через день, по быстрому закупив продукты, выезжаем на Дженту. Он встречает нас солнечной погодой, разноцветьем пейзажей осеннего леса, обилием малины, ежевики и грибов. Как всегда, первые дни занимаемся хозяйственными делами, тренировками и подгонкой снаряжения на "ликбезе", прогулками в Слона и Голубой каньон. Попутно вырисовывается окончательная тактическая схема работы в Майской. Решаем, что из-за недостатка в наших рядах опытных товарищей, навеску до Старого дна и заброску лагерного снаряжения осуществляет усиленная группа в составе А. Шульги, В. Федосовского, С.Журавлёва, В. Сахарова, В. Климова и Н. Борового. Далее Шульга остаётся в ПБЛ и ждёт прихода меня и Шкипера, чтобы отправиться на разведку новых ходов за Залом НСС.

На следующий день упаковываем транспортные мешки и к вечеру ребята уходят в Майскую. Замыкает группу Федосовский. Время 18 часов. Устанавливаем контрольный срок их возвращения через сутки. Кто-то, памятуя о зимних галиках Володи, шутит, чтобы он не вздумал есть малину в пещере, её и наверху в лесу полно.

Итак, началась самая тяжёлая работа - ожидание ушедших товарищей. Ночь и день проходят спокойно. Оставшийся народ занимается хозяйственными делами. Мы со Шкипером готовимся к выходу в пещеру, который мы решили осуществить сразу же после возвращения забросчиков. Наступает вечер. Ориентировочно в 17 часов от Майской доносится крик, оповещающий нас, что кто-то вышел наверх. Бежим встречать.

У входа стоит С.Журавлёв и снимает с себя беседку и страховочный пояс. Помогаем ему разоблачиться и отправляем к избе, где тыловая бригада уже разогревает ужин. За ним выходят В. Сахаров и В. Климов, которые также оправляются к избе. Вскоре появляется Коля Боровой. Вид у него довольный и весьма бравый. Он не торопится уходить к избе и дожидается с нами выхода Федосовского. Этот раз у ребят всё прошло без инцидентов и видений. Идём к избе, переодеваем парней и садимся ужинать. В процессе ужина Федосовский докладывает, что поставленная задача выполнена. Груз в полном порядке доставлен на Старое дно, лагерь установлен, и А. Шульга в полном здравии ждёт нас там уже 12 часов. Также ребята восторженно положительно высказываются по поводу работы на новых зажимах, которые впервые позволили ощутить некий комфорт при прохождении вертикальных каскадов и существенно сэкономить силы и время. Однако есть и неприятная новость. Они заметили, что почему-то довольно быстро "садятся" батарейки в блоках фонарей. По всем расчётам и предыдущему опыту они должны работать, как минимум, 24 часа и даже больше. Но этот раз им пришлось менять комплекты уже через 12 часов и выходить наверх при довольно тусклом свете. Видимо, при закупке батареек в магазине нам попалась недоброкачественная партия. Этот факт весьма неприятен. Мы, конечно, имеем дополнительный, сверхрасчётный запас батареек, но его количества может едва хватить при таком незапланированном расходе.

После ужина забросчики идут отдыхать, а мы со Шкипером быстро одеваемся и выступаем в Майскую. Нас провожают С. Пономаренко и девушки. Шкипер спускается первым. Я и Пономаренко сверяем часы. На них 21 час. Наш контрольный срок возвращения 9 утра через трое с половиной суток. Всё как в прошлый раз, только сейчас мы идём до ПБЛ только вдвоём и налегке. Маршрут нам знаком, груза нет, и мы с Виктором двигаемся весьма быстро. К нашему удивлению, в половине двенадцатого ночи (всего за два с половиной часа) приходим в ПБЛ, расположенный в нашей знакомой нише над Старым дном. Шульга встречает нас, высунувшись из палатки. Он специально не брал с собой часы, чтобы не маяться вопросом времени ожидания нашего прихода, но ему интересно узнать, сколько времени он пробыл в одиночестве, поэтому первым делом он спрашивает, какой нынче день и час. Оказывается, он прилёг относительно недавно, всего 8 часов назад. После ухода забросчиков занимался благоустройством стоянки, приготовил еду на завтрак и отбился. Однако его разбудили не мы. За некоторое время до нашего прихода Толик почему-то проснулся и высунулся из палатки покурить. Покуривая, он уловил изменения в шуме водопада и предположил, что это связано с нашим движением. Его прогноз полностью оправдался. В течение короткого времени мы предстали перед ним. Раздевшись и попив горячего чайку с шоколадом, заваливаемся спать. Толик не прочь покемарить с нами дополнительно. За это он назначается дежурным на утро.

Наше утро начинается в 14 часов следующего дня. Пока Толик разогревает завтрак на "примусе НСС", мы со Шкипером ещё немного валяемся в палатке. После завтрака осуществляем все необходимые утренние моционы, и собираемся для похода в глубь дыры. Выходим около 18 часов. Наша задача - более внимательный осмотр пройденных ранее ходов, их отвилков и закоулков на предмет наличия новых полостей, а также, по возможности, продвижение дальше по основному ходу от конечного пункта зимнего похода. Первым делом преодолеваем шкуродёр БДСа. Толик здесь впервые. Он выше нас ростом, ему трудней вписываться в извивы хода, поэтому в течение часа он нас со Шкипером развлекает, присущими только ему, заковыристыми рассуждениями по поводу прохождения этого лаза. Вот мы и на той стороне. Традиционный перекур и дальше, до обвального зальчика за Купелью, двигаемся почти без остановки, так как на этом интервале никаких особых закоулков не отмечается. В зальчике некоторое время лазаем по щелям среди глыб, надеясь найти более удобный проход в обход шкурника "С Днём Рожденья". Но наши усилия тщетны. Приходится просовываться через него. В Анфиладе наш темп резко замедляется. Здесь много всяких отвилков, в основном в вертикальной плоскости, которые, как правило, заканчиваются тупиками. В одном месте нам удаётся спуститься сквозь завал к ручью и пройти по нему несколько десятков метров. Далее завал заставляет нас опять подниматься в верхний ярус и двигаться по нему. До каменного тура в конце Зала НСС добираемся к 6-ти утра. Мы находимся в движении уже 12 часов. Пора перекусить и отдохнуть. Разжигаем гекс, кипятим чай, и обедаем салом, рыбными консервами и чаем с конфетами. Замечаем, что наши фонари заметно "сдали" и светят еле-еле. Действительно, батарейки работают погано. Приходится делать их замену в блоках на новые комплекты.

Немного передохнув после обеда, идём дальше. Вот и наша табличка, оставленная на стенке Мирабилитовой галереи (так мы её решили назвать после выяснения природы кристаллов). Решаем, первым делом, попробовать найти проход к ручью и дальше продвигаться, по возможности, вдоль него. Протискиваемся в распорах по меандру вперёд и вниз, и вскоре оказываемся в 1-2-х метрах над водой. Здесь мирабилита нет, и ход приобретает вид узкой вертикальной диаклазы с голыми корродированными стенками, усеянными множеством острых выступов, которые цепляются за нашу одежду, и норовят её изодрать. Щель становится всё уже и уже. Метр за метром протискиваемся боком по ней. Для этого приходится описывать телом какую-то синусоиду в вертикальной плоскости, чтобы находить проходимую ширину хода. Этот натуральный вертикальный шкуродёр имеет длину около 20 метров. На протискивание через него тратим почти целый час. К счастью, за ним ход расширяется, и мы вываливаемся в небольшой зальчик, по дну которого течёт наш ручей. В зале слышится грохот падающей неподалёку воды. Что это? Ещё один водопад? Так оно и есть на самом деле. Проходим за поворот хода, попадаем в этакий "будуар" и через разветвление щели видим, как ручей вертикально вниз низвергается куда-то в темноту. Осматриваем свою экипировку. После прохождения вертикального шкурника верхние комбенизоны Шкипера и Толика выглядят так, будто их изорвала стая разъярённых псов. Но самое неприятное, в нескольких местах порваны гидрокостюмы. Соваться под водопад с порванными гидрами весьма проблематично. Мой вид значительно лучше. Есть несколько дыр на коленях, локтях и плечах, но в основном комбез цел, и, вроде, цел гидрокостюм.

У нас имеются 2 верёвки длиной 40 и 30 м. Решаем навесить сороковку, чтобы я спустился вниз и оценил обстановку дальше. Привязываем верёвку к выточенной ручьём в монолите известняка солидной естественной колонне. Надеваю капюшон гидры и спускаюсь вниз. Водопад состоит из двух уступов. Первый имеет высоту метров 7, затем небольшая полочка и снова вертикальный отвес. Когда я достигаю дна, у меня остаётся ещё метра 3 лишней верёвки. Учитывая, что на закрепление вверху ушло, примерно, 2-3м бечевы, высота водопада получается около 35м. Это самый высокий каскад Майской. Да к тому же, его конфигурация такова, что почти половина спуска проходит под струями воды. Я ощущаю, что и мой гидрокомбез имеет небольшую пробоину на правом плече, где небольшое количество воды прошло внутрь и намочило рукав свитера. Мелочь, а неприятно. Что же будет у Шкипера и Толика, где дыры гораздо больше? Отцепляюсь от верёвки и прохожу несколько десятков метров вперёд. Здесь пещера продолжается в виде относительно просторного высокого вертикального щелевидного хода. Есть симпатичные кальцитовые натёки. Дальше ход опять сужается и переходит в узкий щелевидный меандр, со скользкими, покрытыми толстым налётом глины стенками. Останавливаюсь перекурить и обдумать создавшееся положение. Пещера явно не думает заканчиваться. Мы уже работаем около 18 часов. При спуске и подъёме на водопад Шкипер и Толик могут сильно намокнуть, а до лагеря, где можно обогреться и высушиться, путь неблизкий. К тому же неприятная ситуация со светом, связанная с некачественными батарейками. Мы уже зарядили 2-й комплект, на котором надо успеть дойти до ПБЛ. Все эти раздумья приводят меня к выводу, что разумнее всего на этом остановиться и возвращаться в лагерь. Поднимаюсь на водопад к ребятам, получив ещё порцию холодной воды в рукав. Высказываю им свои рассуждения и решение о возвращении. Они соглашаются с моими доводами, хотя заметно, что они немного разочарованы тем, что этот раз удалось продвинуться вперёд всего несколько сот метров. Успокаиваем себя, что мы ещё сюда вернёмся, и снимаем верёвку с водопада. Начинаем путь назад и втискиваемся в шкуродёр, единогласно названный нами "Гав-Гав".

По выходу из него наши комбезы имеют ещё более плачевный вид. У Шкипера штаны практически оторваны от верхней части и держатся "на честном слове". У Толика какой-то развевающийся лоскутный балахон. У меня тоже добавилось несколько новых дыр, однако, по сравнению с ними, я выгляжу "элегантно и интеллигентно". Это сразу является поводом для шуток и язвительных замечаний моих товарищей. Выходим в Зал НСС. Наши фонари явно горят слабее, и мы решаем, не задерживаясь здесь, двигаться поскорей в лагерь. Наш обратный путь проходит без приключений, если не считать небольшое намокание в Купели, и около 18 часов мы приходим в ПБЛ.

Наш рабочий выход составил 24 часа, т.е. сутки, а период бодрствования - 30 часов и он ещё продолжается. Пока готовится ужин, клеим гидрокостюмы для завтрашнего выхода наверх. Около 22 часов укладываемся спать.

Просыпаемся в первом часу дня, проспав более 14 часов. Всё же, как быстро сдвигается под землёй привычный на поверхности биоритм. Самое интересное, что мы не испытываем от этого особых неудобств. Вот и сейчас можно бы было поваляться ещё пару часов, но надо подниматься. Ведь нам перед выходом ещё предстоит собрать и упаковать в трансы всё лагерное снаряжение, что потребует немало времени.

Плотно позавтракав, приступаем к упаковке лагеря. В целях экономии батареек зажигаем оставшиеся огарки свечей и работаем при их свете. У нас осталось по одной зарядке батарей. Раньше нам этого было бы вполне достаточно на целые сутки непрерывной работы фонарей, но в нынешней ситуации, когда они срабатываются в 2 раза быстрее обычного, мы вынуждены надеяться, что их работы как раз хватит для нашего выхода наверх.

Света свечей не хватает, да и некоторые огарки сгорают, поэтому наливаем в банку бензин и используем его горение, как источник освещения. Минут через 20 бензин выгорает. Приходится пять минут ждать в темноте, пока остынет банка, чтобы залить в неё новую порцию бензина, поджечь и продолжить упаковку. Этот цикл приходится повторять несколько раз. И вот, когда уже почти всё запаковано и нам остаётся только одеться, очередной раз гаснет наше светило и Толик, собираясь перезарядить банку, и не заметив тлеющий рядом с ней фитиль от свечки, проливает на него бензин из канистры. Раздаётся хлопок. Всё вокруг озаряется ярким светом, и мы видим изумлённого Толика, держащего в руке канистру, из горловины которой, как из огнемёта, вырывается метровый язык пламени, благо, направленный не в нашу сторону. Через секунду с диким воплем Толик метает канистру в колодец, как некогда Славик примус, и мы со Шкипером уже второй раз и на том же месте лицезрим "пожарный фейерверк". Почти как у Гоголя, немая сцена. Правда, быстро опомнившись, начинаем скоренько допаковываться и одеваться, пока бензин и канистра не сгорели окончательно, и дают свет. Ну вот, огонь в колодце благополучно погас. Включаем фонари, берём мешки и идём к водопаду. Время 18 часов. Заканчиваются третьи сутки нашего подземного житья.

Наш выход проходит штатно. Новые зажимы работают отлично, позволяя нам быстро подниматься на водопады. Гораздо больше времени требует перетаскивание мешков между каскадами. Наш груз увеличивается, так как по - ходу мы снимаем навеску и забираем её с собой. В пятом часу утра поднимаемся вместе с грузом на первый водопад. До входа уже, можно сказать, рукой подать, но подтверждаются наши опасения насчёт батареек. Фонари заметно потускнели, и мы понимаем, что надолго их не хватит. Надо спешить выходить на поверхность. Решаем весь груз оставить здесь, так как налегке мы гораздо быстрей пройдём оставшийся путь. Как и раньше, договариваемся собраться на последней перестёжке входного каскада, чтобы выходить наверх с небольшим интервалом друг от друга.

Сказано - сделано. Идя замыкающим, в семь утра выхожу на поверхность. Рядом со входом, привалившись к бревну и покуривая, сидят Толик и Шкипер. Присоединяюсь к ним, и мы вместе молча созерцаем, как из-за перевала, сквозь пихты и ели пробиваются первые лучи восходящего солнца. В эти мгновения мы испытываем непередаваемо-прекрасные ощущения полного единения с окружающей нас природой и необыкновенную радость простого бытия.

Солнышко поднимается выше. Наш восторг притихает, и мы идём к избушке. Нас так рано не ждут. Народ ещё спит. Даже дежурные ещё не встали. Начинаем потихоньку раздеваться, но сюрприз не получается. У Толика падает, громко звякая, связка карабинов и зажимов, и тут же в избе раздаётся чей-то радостный вопль: - "Народ, подъём! Наши пришли!". Через пару минут из избы выскакивают товарищи и помогают нам с переодеванием. Ещё через час, переодетые и вымытые мы сидим у костра и дружно уплетаем завтрак. Попутно рассказываем ребятам, что нового увидели, и как проходил наш поход. Доставляем немало весёлых минут сообщением о новом "пожаре" и демонстрацией результатов прохождения шкуродёра "Гав-Гав". После завтрака уходим в избу отсыпаться.

Просыпаемся под вечер. Надо переходить к нормальному суточному циклу. Провожаем уходящих в Рожкао Васю Сахарова и Володю Климова. Им надо поспеть к началу занятий в институте. Они у нас ещё молодые студенты и им опаздывать нельзя. Мы же можем позволить себе задержаться и понежиться на Дженту ещё несколько дней. Федосовский, Пономаренко, Боровой и Рашид начинают было собираться в Майскую за оставленным снаряжением, но мы отговариваем их и переносим им выход на утро, так как спешить некуда. Мы ещё располагаем достаточным количеством экспедиционного времени. Парни соглашаются с нашими доводами, и мы устраиваем песенные посиделки у костра.

На следующее утро ребята отправились в пещеру за оставшимся снаряжением. К вечеру весь груз был доставлен к избе. Основные работы экспедиции были благополучно завершены. Ещё два дня ушло на стирку и сушку верёвок и прочего барахла. Настала пора прощаться с нашим приютом. В последний вечер Дженту на прощанье сыпанул на нас первым снежком, но утром спохватился и проводил в Рожкао солнечной погодой. Мы покидали избу в полной уверенности, что вернёмся сюда в феврале, и проведём в Майской решающий штурм. Однако, судьба распорядилась по-своему, и нашим планам было не суждено сбыться.

Окончательное прохождение основного хода Майской осуществили другие люди в последующие года. И об этом в своё время были сделаны соответствующие сообщения. Я же, здесь, хочу рассказать ещё о двух своих посещениях Майской, совершённых в более поздние годы, во время которых нам удалось исследовать новые, ранее неизвестные хода пещеры.


"…И мы когда-нибудь куда-нибудь вернёмся,
И будем снова с вами просто мужики…"
Или исследование Майской в 1982-83гг.

После окончания института и прохождения необходимого срока отработки по направлению, я со своим семейством в первой половине 1981г. вернулся в родные пенаты, т.е. в г.Черкесск. Определился на работу в местную геолого-разведочную экспедицию, где узнал, что после службы в армии сюда прибыл Жора Пустоветов и поступил на работу в одну из партий нашей экспедиции. Через некоторое время состоялась наша встреча, на которой мы, естественно, затронули тему пещер и выяснили, что оба имеем великое желание продолжить нашу спелеодеятельность. Для начала, мы договорились в ближайшее время сделать вылазку на Дженту и, конкретно, в Майскую. Такой случай представился в феврале 1982г. Мы узнали, что в это время там будут работать новочеркасцы и ростовчане и у нас будет возможность снова встретиться с Майской. И вот мы, дурея от тяжести наших рюкзаков, опять топаем по снежной тропе на перевал. По пути встречаем ребят из Новочеркасска, спускающихся в Рожкао за хлебом. Они, видя наши подгибающиеся ноги, предлагают нам оставить часть груза с тем, что заберут его на обратном пути и принесут нам. Лица и имена ребят нам абсолютно не знакомы. Это, видимо, ещё более молодое поколение, пришедшее в секцию после нашего отбытия из Новочеркасска. Однако замечаем, что наши фамилии им знакомы очень хорошо, и от этого, не скрою, мы с Жорой испытываем приятные ощущения. С помощью ребят нам удаётся до темноты добраться до избушки. Здесь непривычно для нас тусуется большое количество народа. Стоят палатки в снегу и горят несколько костров, очевидно, принадлежащие разным группам. Изба занята новочеркасцами и ростовчанами. Народ теснится и, как старожилам, уступает нам места на нарах. Нас приглашают на ужин, где мы узнаём экспедиционный расклад. Оказывается, здесь работают четыре группы: ростовчане, новочеркасцы, москвичи и небольшая группа кинооператоров из Каунаса, специализирующаяся на съёмках пещер. Основная цель экспедиции -съёмки фильма о Майской для телепередачи "Клуб кинопутешественников". Узнаём также, что основные подземные работы уже подходят к концу и в ближайшие день-два две группы, сейчас находящиеся под землёй, должны выйти наверх.

Мы с Жорой тут же прикидываем, что нас такой расклад весьма устраивает. Нам, всё равно, нужно некоторое время на отдых и акклиматизацию после заброски. Мы можем подождать, пока народ выйдет из дыры, а потом осуществить свой вояж. Ночью из пещеры приходит командир ростовчан, наш знакомый, Виктор Яшкин. Он говорит, что все группы начали поступательное движение и завтра должны начать выходить на поверхность. Утром, действительно, приходят несколько человек и просят организовать группу по выемке снаряжения, так как работающие внизу ребята сильно устали и у них хватит сил дотащить груз, в лучшем случае, только до первого водопада. Наверху имеется "свежая" команда из малоопытных ребят. Яшкин просит нас с Жорой возглавить эту группу, и помочь им с выемкой барахла. Мы сразу же соглашаемся. С одной стороны мы рады помочь, с другой - нам необходимо сделать тренировочный выход под землю, чтобы освоиться с пещерой после длительного перерыва в наших спелеоработах.

Одеваемся и идём с ребятами вниз. По пути, на входном колодце и возле Натёка встречаем поднимающихся и сильно уставших новочеркасцев и ростовчан. Подбадриваем их, как можем, и узнаём последние новости. Здесь уже мелькают знакомые лица, с которыми мы испытываем обоюдную радость от встреч в привычной подземной обстановке. Возле первого водопада сталкиваемся с идущим замыкающим Колей Боровым. Он нас "радует" вестью, что груз лежит под водопадом, вместо обещанного Яшкиным - на водопаде. В расчёте на это никто из нас не одел гидрокостюмов. Хочешь - не хочешь, а кому-то надо лезть вниз. На это "мокрое" дело соглашается Жора, так как у него самый плотный верхний комбез, и он надеется сильно не промокнуть. Кроме того, он отберёт и оставит необходимые нам для навески верёвки. Пока Жора спускается вниз, организовываю из собравшейся группы "конвеер" по доставке трансов под входной каскад. В течение двух часов груз поднят на водопад и отправлен под входняк. Следом за последним кулём поднимается Жорж. Он, всё же, изрядно подмок и я выпроваживаю его наверх, попросив по пути распределить ребят на входном каскаде, чтобы они приступили к подъёму груза на самый верхний уступ.

Жора налегке быстро уходит вперёд. Когда я подхожу с оставшимися кулями к Натёку, его уже и след простыл. Ребята, поднимающие здесь мешки, пропустили Жору, и он ушёл ускоренным темпом. На момент нашего прихода под входной каскад, там уже во всю работает организованный Жорой конвеер. Мешки один за другим поднимаются под последний вертикальный участок и там складируются. Все работают чётко и слаженно, как заправские стропальщики. Под каскадом скопилось несколько, теперь уже лишних, людей, которые от бездействия начинают потихоньку замерзать. В промежутках между отправкой трансов провожу ротацию кадров, отправляя наверх наиболее замёрзших ребят. Вслед за последним мешком уходят на поверхность работавшие на каскаде парни. Наказываю им, чтобы прислали из избы "свежую" команду для окончательного подъёма груза и переноса к избе. Поднимаюсь на верхний уступ, где сосредоточен весь груз, и перекуриваю, пока подходит подъёмная бригада. Наверху уже глубокая ночь и я чувствительно ощущаю её морозное дыхание. Вскоре сверху раздаётся голос Яшкина, оповещающий меня, что они готовы к подъёму и я могу цеплять трансы. Начинается монотонная работа, сопровождающаяся короткими командами, типа: - "Вира. Майна. Внимание, бечёвка и т.д.". От скуки считаю отправляемые наверх кули. В конечном итоге получается двадцать четыре транспортника и два тяжеленных блока щелочных аккумуляторов, которые использовались киношниками для освещения. Весь подъём занял более 2-х часов. Когда выхожу наверх, время уже приближается к полуночи. Меня встречает фантастический пейзаж зимнего леса в лунном свете, под небом, усеянном крупными яркими звёздами. На бревне сидит, дожидающийся меня, Виктор Яшкин и зачарованно смотрит на эту картину. Однако мороз крепчает, и мы с ним идём к избе. У костров песенные посиделки. Народ празднует успешное окончание основных работ экспедиции.

На следующий день в лагере царит большой бредлам. Участники сборной команды суетятся, пакуют свои вещи и мелкими группами, по мере готовности, отступают в Рожкао. К вечеру поляна пустеет и в избе нас остаётся 5 человек: Жора с супругой Ларисой, я и двое новочеркасцев - Володя Жеребилов и Виктор Хайловский. Володя отдыхает от подземных работ, а Виктор изъявил желание присоединиться к нам с Жорой в нашей вылазке в Майскую. Он до этого был занят только на подсобных работах, в дыре был лишь вблизи входа и хочет познакомиться с ней более капитально. Пока есть время, детально выпытываем у Жеребилова, что нового им удалось узнать о пещере за время их подземного бдения. Он рассказывает, что за пятым водопадом пройден ещё шестой водопад высотой около 20-ти метров, за которым сильно заглинизированный меандр вскоре заканчивается тупиком, также заполненным глиной. Пещерный ручей чуть раньше уходит в узкую, непроходимую щель. Кроме того, пока велась киносъёмка, у ребят было свободное время и они нашли проход в верхний ярус пещеры в конце зала НСС. Там они обнаружили зал, весь заросший всевозможными кристаллами мирабилита, вследствие чего он получил название зал Сказки. Ещё также Володя оповестил нас о том, что когда они выходили наверх, им пришлось несколько часов ожидать своей очереди в зальчике над первым водопадом. Там, чтобы не замёрзнуть, они начали осматривать его закоулки и за глыбовым навалом обнаружили ход, идущий верхами параллельно основному ходу - по ручью. Далеко они туда не ходили, но отметили, что ход продолжается. Таким образом, и в ближней части пещеры обозначились ранее не известные "чердаки".

Назавтра пакуем наше снаряжение и к вечеру выступаем в Майскую. С провожающим нас Жеребиловым уславливаемся, что если не появимся через четверо суток, то пусть поднимает "большой караул". Спуск проходит без приключений. Таскаем мешки, делаем недостающие навески на каскадах, из-за чего наше продвижение идёт несколько медленнее, чем хотелось бы. Тем не менее, часам к девяти - десяти утра приходим в зал Студию. Первоначально мы хотели, по совету Жеребилова, поставить лагерь в Зале НСС, но у нас очень много сил отняло перетаскивание кулей через шкуродёр БДСа и поэтому, придя в Студию, мы решили сделать ПБЛ здесь. Места достаточно, сквозняка нет и рядом вода. Ещё несколько часов тратим на обустройство и ужин, который приготавливаем на "примусе НСС". Где-то около 15-ти часов дня заваливаемся спать. Этот раз мы не стали брать палатку, и спальное ложе из надувных матрацев и спальников устраиваем в растянутой полиэтиленовой трубе, которую, необдуманно, для большего тепла завязываем наглухо с обеих сторон. Среди ночи просыпаемся от падающих на нас дождём капель конденсата. Выскакиваем из тёплого спальника и, сгоряча, разрезаем над собой полиэтилен, оставляя его только в виде подстилки под матрацами. Оказывается, здесь можно жить и без "крыши" над головой. Остаток ночи мы не испытываем никакого дискомфорта и хорошо высыпаемся.

Встаём около шести утра, завтракаем и, прихватив пару верёвок для навески на 5-й и 6-й водопады, выступаем в наш основной вояж по Майской. Без особых задержек приходим в Мирабилитовую галерею за Залом НСС и здесь решаем сначала посмотреть зал Сказки, а потом спуститься на "дно" по основному ходу. Начинаем подъём по щели от нашей таблички 1978г. Тут происходит интересная вещь. То ли мы начали подъём не в том месте галереи, то ли где-то не так завернули, но в зал Сказки, описанный нам Жеребиловым, мы не попали, а вышли в какой-то нехоженый ход, имеющий классический, полусферический облик потолка. Явно, мы попали в самый верхний и древний этаж пещеры. Здесь всё покрыто всевозможными кристаллами мирабилита самой причудливой формы. От обычных шестоватых агрегатов до перекрещивающихся и спиралевидных сростков, достигающих в длину полуметра. Вместе с мирабилитом имеются обычные кальцитовые натёки. Следов пребывания человека нет. Значит, мы открыли какой-то новый "уголок" Майской. Стараясь нанести как можно меньший урон этому кристаллическому великолепию, идём сначала в сторону уклона основного русла и выходим в небольшой зальчик, который обрывается в глубокий колодец. Снизу колодца, из темноты доносится похожий на водопад шум воды. Вправо по ходу, примерно за 7-ми-8-ми метровой, отвесной стенкой, покрытой кальцитовым натёком, просматривается овальное отверстие, похожее на продолжение хода за провалом колодца. Чтобы до него добраться, надо шлямбурить стенку и вешать перила над колодцем. Спускаться в колодец или делать перила мы не можем, так как оставили верёвки внизу, возле пикета. Поэтому идём назад к месту, где вышли в этот ход, и проходим ещё несколько десятков метров в обратном направлении. Здесь, в конце, небольшой зал с обвалившимися глыбами, сцементированными натечным кальцитом. Дальше прохода нет. В этой части хода такое же обилие мирабилита. Опять возвращаемся и спускаемся к пикету и оставленным верёвкам.

Наши блуждания по чердакам заняли более пяти часов, а с момента нашего выхода из ПБЛ прошло уже 10 часов. Пора подкрепиться. Решаем продвинуться непосредственно к пятому водопаду и там устроить обед, так как пролезать через Гав-Гав на полный желудок не хочется. Так и делаем. При прохождении шкурника больше всего достаётся Хайловскому. Он габаритней нас с Жорой и удивительно, как ему вообще удаётся просочиться по этой щели. Правда, у него приличная дыра в гидрокостюме, в районе пятой точки и, пока закипает чай на гексе, пытаемся наложить на разрыв латку. После обеда навешиваем верёвку на водопад и идём дальше. Начался муторный глинистый меандр, в котором мы в какой-то момент теряем следы предшественников (видимо, они идут где-то выше) и продолжаем пробиваться вперёд вблизи ручья. Неожиданно выходим на небольшой (высотой около 12-15м) круто наклонный каскад. Возвращаться назад и искать обход неохота, опять же мнения разделились. Я считаю, что это и есть шестой водопад, Жора сомневается. Решаем навесить здесь оставшуюся верёвку и посмотреть, что будет дальше. После каскада меандр немного расширяется, но начинает закручивать лихие петли. Проходишь несколько метров в одном направлении, потом заворачиваешь и столько же в обратную сторону.

Жорж оказался прав. Пройдя несколько десятков метров, выходим на описанный Жерибиловым 6-й водопад (а, фактически, 7-й). Для спуска нужна верёвка, а мы её навесили на предыдущем каскаде. Жора вызывается сходить и забрать оттуда верёвку. По ходу, он увидел, откуда появились следы первопроходцев, и надеется обойти его поверху. Жорж уходит, а мы с Виктором остаёмся на уступе над водопадом. Насколько позволяет луч фонаря, пытаюсь по детальней рассмотреть водопадный колодец, который уходит от нас не столько вниз, сколь вверх. По конфигурации видимой верхней части колодца у меня создаётся впечатление, что это тот же самый колодец, куда обрывается давеча пройденный нами в верхнем ярусе Мирабилитовой галереи ход.

Примерно через час возвращается Жора с бечевой. Навешиваем её за естественную опору, и Жорж спускается. Через пару минут кричит, что верёвки до дна не хватило, и он будет подниматься. Поднявшись, рассказывает, что ему не хватило примерно пару метров, чтобы стать на дно колодца. Если мы другим образом закрепим верёвку, то можно будет, с натягом, закончить спуск. Мы спрашиваем, что он видел дальше. Жорж говорит, что дыра продолжается приблизительно таким же глинистым меандром, как предыдущий. Всё совпадает с рассказом Жеребилова. Вношу предложение не стараться дойти до дна, тем более, что до него рукой подать и потоптаться там для нас ничего не значит, а возвращаться в ПБЛ. Мы уже работаем 16 часов. До лагеря идти часов около шести. Виктор получил значительный холодовой пробой, так как при протискивании через меандр наложенная на гидрокостюм латка оторвалась, и он чувствительно подмок. Кроме того, мы имеем неплохой результат нашей вылазки в виде пройденных новых ходов на "чердаке" Мирабилитовой галереи. Можно сказать, поставленная задача выполнена. Немного подумав, ребята соглашаются с моими аргументами и мы, сняв верёвку, отправляемся в обратный путь. Перед пятым водопадом опять клеим Хайловскому гидру. Это помогает ему не намокнуть сильней при подъёме на водопад. При прохождении Гав-Гава латка у него отлетает окончательно и теряется, но до Купели ему нечего опасаться. У нас с Жорой, на счастье, гидры пока остаются целы, хотя верхние комбезы подраны изрядно. После Гав-Гава до Купели идём почти без остановок. Перед Купелью дыра в гидре Хайловского стала ещё больше. Клеить её уже нечем, и мы пытаемся просто завязать её жгутом. Однако Виктору не везёт. В самый момент проныривания, жгутовка распускается, и он замокает полностью, с головы до пяток. "Включаем пятую скорость" и, как можем, быстро идём в лагерь, до которого уже, слава Богу, недалече.

Как ни спешили, а, всё равно, весь путь обратно занял 6 часов. Сейчас около четырёх утра по поверхности. Очень хочется спать, но прежде надо основательно перекусить. Первым делом разжигаем "примус НСС", делаем вокруг него занавеску из полиэтилена и возле его пламени раздеваем Хайловского. Вся одежда на нём насквозь мокрая. Его бьёт сильный озноб. Выкручиваем и отжимаем, как можно сильней, его одежду, заставляем одеть её заново, и накидываем на него спальник. Даём ему кружку горячего сладкого чая, и минут через пять он перестаёт стучать зубами и начинает улыбаться.

Пока Виктор греется у горелки и готовит ужин, мы с Жорой развешиваем гидры и комбезы для просушки и упаковываем уже ненужное снаряжение, чтобы завтра сэкономить немного времени. После горячего ужина, в районе шести утра, ложимся спать. На Викторе одежда ещё не успела высохнуть, и мы кладём его в середину, чтобы ему было теплей. Просыпаемся с Жорой через каждые два часа от ощущения холода в боку, примыкающем к Хайловскому. От его одежды намокает наша и холодит. Поворачиваемся к нему другим боком, согреваемся и опять засыпаем. Примерно через пару часов происходит обратное. Один бок высыхает, другой намокает и надо опять разворачиваться. Сам Виктор спит, как младенец, в одной позе, на спине, и ни разу не просыпается от нашей возни. Подмечаем с Жорой один интересный феномен. Ночью в избе всем досаждал храп Виктора. В какую бы позу мы не заставляли его повернуться, он храпел в любом положении. Здесь же, в пещере, уже вторую ночёвку от него не слышно ни звука. Видимо, пещерная атмосфера весьма благотворно влияет на его дыхательные органы. К середине ночи высушиваем его одежду и дальше спим нормально.

В 16 часов просыпаемся, завтракаем и собираемся с вещами на выход. В этот раз "пожарная тревога" нас миновала. Всё проходит благополучно. В 18 часов выступаем из Студии и без особых приключений, вытащив весь груз и сняв навеску, через 10 часов, т.е. в 4 часа ночи, выходим на поверхность. Дженту встречает нас пасмурной и почти безморозной погодой. Сыпет редкий снежок. Быстро топаем к избе, где нас радостно встречают проснувшиеся Володя и Лариса. Они разжигают печку и разогревают еду, пока мы переодеваемся и умываемся на ручье. После завтрака и обмена новостями располагаемся на отдых. Просыпаемся поздно, под вечер. Погода прояснилась и над Дженту сияет предзакатное солнце. Ребята говорят, что все трое суток, пока мы были в Майской, было пасмурно и периодически шёл снег. С нашим возвращением, как по заказу, погода исправляется.

В сумерках к нам приходит Володя Банников, один из нынешних новочеркасских спеликов и наш с Жорой земляк. Он пять дней назад вместе со всей экспедиционной командой отбыл на побывку и отдых домой и теперь вернулся, чтобы помочь нам снести всё снаряжение в Рожкао, и, далее, вместе с Жеребиловым и Хайловским, ехать в Новочеркасск на учёбу. Через день, закончив хозяйственные дела, спускаемся в Рожкао. Ловим на дороге попутную машину и едем в Курджиново. Здесь наши пути расходятся. Жеребилов, Банников и Хайловский едут в Лабинск, а мы с Жорой и Ларисой в Черкесск.

Так закончилась наша очередная встреча с Майской.

В течение 1982 и начале 1983г.г. мы с Жорой занимались организацией черкесской спелеосекции и восстанавливали связь с участниками новочеркасской секции нашего периода. Осенью 1983г. нам удалось собрать совместную экспедицию на Дженту в составе новобранцев черкесской секции, действующих новочеркасцев и "ветеранов" НСС. Таким образом, во второй половине сентября весь состав участников собрался на Дженту.

Вначале экспедиции решили провести в течение недели поисковые работы на различных участках района. Были сформированы три группы. Первая группа из новочеркасцев отправилась на южные склоны хр.Белая Скала. Вторая, сборная группа из черкесских спеликов с добавкой новочеркасцев, пошла на разведку в долину ручья Дженту. А наша группа "ветеранов НСС" в составе БДСа, Пономаренко Сергея, Гордийчука Сергея, Жоры Пустоветова и меня обосновалась на плато в верховьях р.Правый Рожкао. В течение пяти дней нами были обследованы несколько небольших колодцев и пещер, самая глубокая из которых была около 40 метров. Все найденные полости заканчивались либо непроходимыми узостями, либо завалами из глыб и глины. Во время этого поиска на плато нами был замечен заваленный глыбами понор, который мы отметили как перспективный на отрытие новой полости. Нам же рыть было нечем, и он был оставлен до будущих времён. Впоследствии одесские спелеологи, проведя титанические раскопки этого понора, открыли одну из крупнейших полостей Дженту - пещеру Мория.

В конце поисковой недели погода резко испортилась. Пошёл дождь, закончившийся снегом, и резко похолодало. Вся команда собралась опять в избе. У остальных групп результаты были незначительные. Найдено несколько крупных гротов и небольших пещер. Остальное время экспедиции решили использовать для исследования и топосъёмки обнаруженных в прошлом году "чердаков" Майской, начинающихся перед первым водопадом. В процессе первого комплексного выхода нами был разведан обширный лабиринт ходов состоящий из серии залов, колодцев и обвальных галерей, выработанных, как в горизонтальной, так и в вертикальной плоскостях. Основное сопряжение частей лабиринта находится в зале Мечты, из которого нами были найдены проходы, выводящие, практически, на все водопады основного хода по ручью. В принципе, эти хода можно использовать для выхода на Старое дно, однако, мне кажется, спуск туда "классическим" путём, через водопады более целесообразен. В результате работ нашей экспедиции было отснято и добавлено Майской около полукилометра новых ходов. После этого похода наши спелеопути ушли на Загедан. Серьёзных работ в Майской мы больше не проводили.

На этом, наверное, можно было бы поставить точку в этом повествовании, но в заключении хочется высказать ещё некоторые размышления и вопросы, которые сформировались за эти годы.


Почти, как у Дюма: тридцать лет спустя,
или что ещё можно сделать в Майской

Вот уже прошло более тридцати лет с момента открытия этой пещеры. В последние двадцать лет Майская используется некоторыми группами спелеологов в качестве тренировочного полигона для повышения спелеоопыта перед переходом к работе в более глубоких и сложных полостях Абхазии. Однако, как и тридцать лет назад, остались нерешёнными некоторые вопросы, связанные с Майской. Хотелось бы, чтобы нынешнее поколение спелеологов, посещая Майскую, занималось поиском ответов на эти вопросы. Они таковы. Во-первых, точно не выяснена гидрология пещеры, т.е. где берёт начало пещерный ручей и где происходит его разгрузка. В конце девяностых годов спелеологами Перовского клуба был найден небольшой колодец с ручьём, похожим на ручей Майской. Геоморфологическое положение колодца указывает на его возможную связь с этой пещерой. Если эту связь подтвердить экспериментальным путём, то амплитуда карстово-гидрологической системы Майской сразу увеличится, примерно, метров на двести. Теперь, о возможной области разгрузки пещерного ручья. Меня, в своё время, очень интересовал этот вопрос и я пытался решить эту загадку во второй половине 80-х и начале 90-х годов, уже прошлого века. Мною неоднократно была досконально осмотрена долина р.Левый Рожкао на интервале от устья Голубого каньона до пос.Рожкао. При этих обследованиях мною было установлено, что на участке от каньона до слияния Левого и Правого Рожкао в долине нет источников, которые могли бы быть выходами воды из Майской. Сомнителен также вариант возможного подруслового выхода воды на интервале эрозионно-тектонического окна, где среди перекрывающих конгломератов, в тальвеге долины р.Левый Рожкао, "выныривают" на поверхность известняки. Здесь река течёт в жёлобе коренных известняков, и выход пещерной воды был бы заметен. Зато мне удалось выяснить следующую геолого-геоморфологическую деталь строения долины р.Рожкао ниже слияния его основных истоков Левого и Правого. Эта деталь заключается в том, что несколько выше современного слияния и дальше вниз по долине, примерно на 1 км, левый борт долины представляет собой древний селевый вынос, полностью перекрывающий древнее русло р.Рожкао. Ниже этого выноса в бортах долины обнажаются коренные породы. В левом борту это известняки. В нижней части этих древних наносов (на крутом серпантине автодороги у "холодной скалы") имеются несколько расположенных рядом родников, которые, по моим наблюдениям, имеют стабильный расход в течение года, имеющий сезонные колебания. Их суммарный дебет сопоставим с дебетом ручья Майской. В связи с этим можно предположить следующее.

В более раннее геологическое время р.Рожкао протекала в русле из коренных пород, где в обнажении известняка был выход подземной воды в виде пещеры-источника. После перекрытия русла и его завала селевым выносом, этот выход оказался погребённым, вследствие чего, в течение некоторого времени подземные воды были заперты, и произошло затопление полости Майской вплоть до пятого водопада с образованием глинистого осадка. Позже, вода нашла выход в завале и пещера осушилась, что мы и наблюдаем в её современном состоянии. Нынешние весенне-летние паводки в пещере, связанные с таяньем снега, не приводят к затоплению нижней части пещеры. Данное предположение определяет возможность нахождения ещё полутора километров ходов с вертикальной амплитудой до 120м. Таким образом, есть резон искать обход глинистого сифона с целью выхода в это продолжение пещеры. В этом плане является перспективным, видимый нами в 1982г. из чердаков Мирабилитовой галереи, ход над шестым или, точнее седьмым водопадом. В 2002-м году в этой части пещеры группа спеликов из клуба "Сокольники" (рук. Д.Утробин) обнаружила несколько новых боковых ходов, но их исследования остались незаконченными.

Также одной из самых главных нерешённых задач Майской, как упоминалось выше, является неясность с её глубиной и протяжённостью. Вместе с разведкой новых ходов необходимо заново произвести топосъёмку всех известных частей пещеры с использованием современных методик и инструментария.

Не менее интересная задача - разобраться с условиями образования мирабилита. Чем обусловлено его образование именно в этой части пещеры и такое разнообразие форм кристаллов? Здесь также, возможно, повлияло предполагаемое выше подтопление пещеры, при котором произошло существенное изменение динамики и состава атмосферы полости, которое вызвало обширную кристаллизацию мирабилита из насыщенного пара. В этой связи хотелось бы заострить внимание на том моменте, что Майская единственная пещера на постсоветском пространстве, обладающая таким количеством уникальных кристаллических образований мирабилита. Таких пещер и в мире лишь несколько. Поэтому, я обращаюсь ко всей нынешней спелообщественности с просьбой исключить Майскую из списка пещер для простого спортивного прохождения, а её посещения осуществлять только для продолжения исследований в плане обозначенных проблем. Вместе с этим, тем, кто будет заниматься продолжением изучения Майской, искренне желаю удачи и успехов в этой трудной, но достойной миссии.

В завершение хочу отметить, что эта книга с глубокой благодарностью и признательностью посвящается всем моим соратникам и друзьям - спелеологам из Новочеркасска, Ростова и других городов, принимавших участие в исследованиях этой замечательной пещеры.

Особая благодарность и наилучшие пожелания тем, кто занимался изданием этой книги и персонально А.П. Ефремову.

Сергей Липченко, Черкесск


Фотоиллюстрации

Сергей Чалов (БДС) уходит в Майскую, 1976г

Володя Овчаренко (Граф) , Дженту, 1976г.

Автор под входным каскадом Майской, 1976г.


Так строилась изба. Слава Чекалов, 1976г.

Сергей Журавлёв (слева) и Жора Пустоветов перед выходом в пещеру, 1977г.

Толик Шульга (начспас), осень 1977г.



Гена Сахаров в избе, осень 1977г.
Сергей Пономаренко, Света Липченко, Валя Слепухина, осень 1977г.
Песенные посиделки в избе (слева на право) Ж. Пустоветов, С. Пономаренко, С. Чалов, С.Чекалов, А.Шульга , 1977г.


Джентинская изба или кордон "Дорбун-Кол", февраль 1977г.
Жора Пустоветов готовится к выходу в Майскую, осень 1977г.
Шкипер в ПБЛ у примуса НСС, зима 1978г.
Коля Боровой, осень 1978г.


Сергей Пономаренко (слева), Рашид, Шкипер (справа), осень 1978г.
Володя Федосовский (слева) и Слава Чекалов у костра, зима 1978г.
Саша Романов (слева), Люся и Лёша Сердюк, весна 1979г.


Перед выходом в Майскую Виктор Хайловский (слева), автор, Жора и Лариса Пустоветовы, февраль 1982г.
Мы пришли из Майской, автор (слева), В.Хайловский, Ж.Пустоветов (справа), февраль 1982г.
"Ветераны НСС" перед выходом в Майскую: (слева направо) С. Чалов (БДС), автор, С. Гордийчук, Ж. Пустоветов, С. Пономаренко, осень 1983г.


"Ветераны НСС" в зале Мечты , осень 1983г.:
Сергей Чалов (БДС), Жора Пустоветов, Сергей Пономаренко, Сергей Гордийчук.

Света Липченко в пещере Рудицкая (Чехия), 1990г.

Виктор Яшкин , Ростов на Дону, 2001г.



Список комиссии | Заседания | Мероприятия | Проекты | Контакты | Спелеологи | Библиотека | Пещеры | Карты | Ссылки

All Contents Copyright©1998- ; Design by Andrey Makarov Рейтинг@Mail.ru